Ardis: Американская мечта о русской литературе

Действительно, для Профферов ярлык «официально признанный и издаваемый в СССР писатель» отнюдь не являлся причиной для попадания в стоп-лист, как это было в идеологизированных издательствах. Качество прозы Профферы ставили выше, тем самым в очередной раз проявляя свою независимость. Тем не менее, надо признать, это обстоятельство едва ли могло кого-то успокоить. Публикация на Западе есть публикация у «врагов».

Битов в определенный момент не справился с давлением. Его заставили потребовать через ВААП – советское агентство по авторским правам – от «Ардиса» объяснений: дескать, на каком основании они напечатали его роман. И Профферам пришлось придумывать легенду, призванную доказать, что сам Битов к публикации «Пушкинского дома» не причастен: «А он, бедняжка, ничегошеньки не знал», – пишет в своей подробной инструкции для Профферов Лев Копелев в декабре 1978 года²³⁴. Cудя по сохранившемуся в архиве запросу от ВААП, аналогичную тактику выбрал и Фазиль Искандер, главный роман которого выйдет в «Ардисе» в 1979 году²³⁵

.

Второй том «Сандро из Чегема» «Ардис» напечатает в 1981 году так, что, по словам Карла, роман получится почти таким же длинным, как «Война и мир». Карл называет Искандера писателем «первого ряда, которого, очевидно, совершенно не интересует политика. Он только при сильном напряжении воображения может быть назван диссидентом». Проффер считал, что книги Искандера «лучше всего могут пережить переводы и культурный экспорт». Он называл его «Габриэлем Гарсиа Маркесом Абхазии» и считал, что его «регионализм не является препятствием к пониманию в силу эпического универсального качества его текстов». В меланхолическом комизме Искандер, по мнению Карла, даже близок к Гоголю²³⁶.

Владимир Войнович в своем интервью для этой книги утверждал, что поначалу, до «Иванькиады», Профферы не проявляли к нему интереса: «Им по их восприятию литературы гораздо больше подходили и Аксенов, и Битов, и Саша Соколов. Я где-то недавно узнал, что им „Чонкина“ предлагали, но они его отвергли. Потом, конечно, пожалели, напечатали». Это не совсем так. «Чонкина» Войнович отдал в Ymka Press в 1973 году, когда Профферы еще находились в своей репринтной фазе и едва ли могли финансово потянуть большую книгу современного автора, у них тогда вышли только стихи Горбаневской. Судя по интервью, это сам Войнович пожалел, что передал книгу Ymka, ее там продержали до 1975 года. Он даже звонил Глебу Струве жаловаться. К моменту подготовки к публикации «Иванькиады» в 1976 году Войнович – известный на Западе писатель: по его словам, мировой тираж «Чонкина» со временем достиг 500 тысяч экземпляров. И Проффер тогда же весьма высоко оценивает «Чонкина»: «Это очень читабельный и смешной роман… Книга забавна до такой степени, что она совершенно необычна для русских писателей – расслабленная, с хорошим чувством юмора без „проклятых вопросов“ и замыленной риторики»²³⁷. В «Ардисе» оба тома «Жизни и необыкновенных приключений солдата Ивана Чонкина» выйдут в 1985 году.

***

С приезда Бродского в Энн-Арбор в 1972 году начинается соучастие русских литераторов непосредственно в редакционной жизни «Ардиса», и это, несомненно, способствовало постепенному увеличению доли современных авторов в редакционном портфеле Профферов. Чем дальше, тем больше известность «Ардиса» оборачивалась лавинами литературного мусора, засылаемого им графоманами и сумасшедшими. Проффер говорит о «постоянном потоке писем и рукописей от русских писателей, которые настаивают на том, что мы должны опубликовать их работы. Например, некий В. Яновский (из поколения Набокова), который опубликовал дюжины книг на многих языках и угрожает нам немедленным истреблением, если мы осмелимся отклонить его книги на русском. Или В. Тарсис. Он отправил нам свое „Полное собрание сочинений“, включая чудесное неопубликованное „продолжение“ „Братьев Карамазовых“»²³⁸. Понятно, что отделять зерна от плевел с годами становилось всe труднее.

Большинство из русских сотрудников «Ардиса», по свидетельству Эллендеи, были трудоустроены туда по просьбе Бродского, что говорит о немалом влиянии поэта на Профферов. Это подтверждает и друг Бродского, Михаил Барышников, в интервью для этой книги: «Иосиф говорил, что „Ардис“ – „очень цивильное заведение“. Он гордился, что его слушают. И, вероятно, его спрашивали». Но, как помним, жесткий отзыв Бродского на «Ожог» в 1976 году вовсе не остановил Профферов от сотрудничества с Аксеновым: «Иосиф и другие, естественно, засунули свои головы в задницы» – пишет Проффер Василию Павловичу, подтверждая, что готов взяться за публикацию «Ожога»²³⁹.