Дурь, конечно, но я тоже пыталась сдерживать улыбку. Потому что по-дурацки получилось, как в комичных фильмах. Ведь мы же смеемся, когда в них бедолаги вылетают в окно, в их случае не думается о последствиях. Удивительно, но взгляд Арида сейчас был теплым, одобряющим, что ли. Мол, с кем не бывает? Инерция при беге – вещь такая… А улыбающийся он был божественно красив. Улыбка не стирала жесткость с его лица, но придавала ему такую сексуальную харизму, что я залюбовалась.
Оставалось пояснить конец истории.
– Моя подруга, чей парень повредил от падения спину, нашла способ подать жалобу в Комиссию. Оттуда и Суд.
– Бывшая, наверное, подруга.
Многозначительная фраза.
– Бывшая, да.
Хотя я её понимала.
– Давай я дам тебе денег, и ты выплатишь долг. А после напишешь заявление на увольнение.
В этот момент я впервые почувствовала стылый воздух ночи. Может, потому что сразу после теплого момента остыло что-то внутри.
– Знаешь, меня пытались выжать из отряда множеством путей. Но ни разу так прямо. Доказывали, что я хуже мужчин, что я плохой боец, унижали. Но никогда еще не предлагали денег.
Командир лишь покачал головой, помолчал. Он тоже стал гораздо серьезнее.
– Я предложил тебе денег не потому, что считаю тебя недостойной места в «Квадроне». Отнюдь. Если бы я сейчас создавал элитный отряд, то принял бы тебя в него без дополнительных тестов. Я видел достаточно.
Мне впервые кто-то сделал такой весомый и такой честный комплимент. Показалось даже, что я шла к этим словам всю жизнь, что я дошла до них наконец – до самых важных, самых нужных. Кто-то признал меня равной, достойной, кто-то оценил. И не просто «кто-то» – Арид. Его мнение значило для меня очень много.
– Просто это не твоё, Дэйзи. Армия, война. У тебя отличные данные, но не тот характер.
Он не пытался меня обидеть, и, если копнуть поглубже, он был прав. Я никогда не любила кровь, оружие, пули. Я любила тренировки, спорт и адреналин, а это не одно и то же. Хотя в войне, в боевых действиях, в победах над другими и собой я тоже что-то находила. Пусть не так очевидно, но оно – нечто важное – тоже для меня существовало. Другое дело, что «Квадрон» – не мой отряд. Так и не стал моим.
– А у тебя много денег?
– Много. – Глядя на моё удивленное лицо, Арид пояснил: – Я уничтожаю картели с наркотиками. После выхожу на сделку с продавцами и зачищаю всю цепочку, включая предателей из «Квадрона». Остаюсь с двумя чемоданами: денег и дури. Ты правда думаешь, что я беден?
Ему не нужны были эти деньги. Равно как и награды или признание. Он делал то, что делал, из принципа.
– Так ты, получается, хуже всех этих террористов вместе взятых? Если уничтожаешь всех.
– Можно сказать и так.
«Все зависит от угла зрения».
Я сейчас тоже не пыталась его обидеть. Да и вообще поймала себя на странном чувстве – мне никогда не предлагали денег. Вот так просто, ни за что. В качестве помощи. И ценным был сам факт, а не решение, которое я приму, хотя положительного ответа я не дам, конечно. Не позволит совесть.
– Я напишу заявление, когда вернусь. Потому что уже так решила. – Устала. – А деньги найду сама. Спасибо.
Арид ничего мне не сказал. И неясно было по глазам, одобрил он мое поведение в своей голове или же упрекнул за него.
Вот таким удивительным образом повернулся этот вечер, мы оба что-то выяснили друг о друге. Он – причины моего нахождения в отряде. Я – его настоящие цели и мотивы. Объяснение жесткости и негативным эмоциям при виде формы «Квадрона».
– Я знаю, как это ощущается, – добавила вдруг, хотя не собиралась этого делать.
– Ощущается что?
– Когда тебя предают свои.
Он бы попытался вызнать больше, он вообще умел вцепляться в нужный момент, как клещ, но у Арида зазвонил телефон.
– Нет, не иду, – отозвался он коротко, – занят. – Пауза. – Да, сегодня ТОЖЕ занят. Без меня.
Кто-то на том конце ответу не обрадовался, но спорить не решился.
Когда разговор был завершен касание красной кнопки, я спросила:
– Еще один картель?
– Да. В сопровождении другого отряда, не «Квадрона».
Сколько же их всего – гнилых и купленных командиров?
– Я тебя… отвлекаю?
«На себя».
– У меня выходной, – ответили мне уклончиво.
Почему-то только теперь отчетливо стала ощущаться боль в оцарапанной ноге. Я отогрелась, наелась, оттаяла – тело получило необходимый минимум для выживания и теперь заявляло, что неплохо бы позаботиться о ране.
– У тебя есть… антисептик?
– Конечно.
Аптечка нашлась в том же багажнике – увесистый ящик с таким разнообразием медикаментов, что позавидовал бы и фармацевт. Арид принес его, поставил у моих ног, откинул полы длинного пледа в стороны. Когда я хотела возразить, что могу сама – я честно хотела сама, потянулась даже к пластиковому флакону, – на меня рыкнули коротко:
– Убери руки.
И не попрешь против приказа.