Аркана

Мне хотелось прикрыть своё лицо руками, когда увидела Рошин. Поправить волосы, которые растрепались. Умыть лицо не потому, что стыдилась того, что сделала, а потому, что знала, Рошин поймёт, чем мы с Атласом занимались в её доме. И это вызывало грызущее чувство вины. Я знала, мои щёки полыхают алыми пятнами и всё ещё ощущала вкус его спермы на своём языке. Мне казалось, что на лице остались следы нашей страсти, но я не могла поднять руку и проверить. Это бы подтвердило, что мы делали.

Я бросила быстрый взгляд в сторону Атласа и когда заметила на его губах улыбку, почти поперхнулась. Такой не видела никогда. Она детской была, словно он наслаждался моей неловкостью и хотел посмотреть, как долго я выдержу, прежде чем сбегу. Наглый. Привлекательный. Вкусный. Чёрт. Не туда. Мои мысли пошли совсем не туда.

А потом я заметила какими взглядами обменялись Рошин и Атлас. Они словно говорили только без слов. В полной тишине. И это посеяло во мне новые корни. Подозрение. Они определённо знали друг друга, и это не казалось чем-то хорошим.

— Иди в комнату и разденься. Я обработаю твои раны, Зафира.

Голос командный не терпящий возражений. Я посмотрела на Атласа и заметила едва различимый кивок. Он тоже хотел, чтобы я послушалась и ушла. Что ж, как только мы снова окажемся наедине я потребую ответов.

Поднявшись, скрылась в комнате, прикрыв дверь. Был момент, когда я хотела остаться спрятаться и подслушать, но не позволила тем мыслям отравить моё сознание. Не стоит всё накалять. Уверена, они не скажут друг другу ничего важного понимая, что их могут услышать.

Выполнив просьбу Рошин скинула платье и начала разматывать тугую повязку, которая стягивала рёбра, когда по спине поползли мурашки. И не от страха, а от взгляда, которым меня гипнотизировал Атлас.

Он не позволил обернуться. Подошёл, положил ладони на мои плечи и выдохнул:

— Ещё раз ослушаешься меня и будешь наказана. Поверь, Зафира, я не играю, — его голос сочился ядом и силой, которая больно ударила меня под дых. — Я предупреждал, чтобы не ступала в Бакадимор одна, но ты ослушалась, и посмотри, к чему это привело.

Он развернул меня к себе, опустил взгляд, вырвал из моих окаменевших рук повязку и оголил. А потом его челюсти крепко сжались. Пока глаза выхватывали все каждую рану порез синяк и впитывали в его сознание. Я прикрыла грудь руками чувствуя злость, которая клокотала в нём. Мне хотелось отвернуться спрятаться, чтобы Атлас не видел меня такой изуродованной, но он не позволил. Схватил меня двумя пальцами за подбородок и заставил впитать его тьму. Злость. Ярость и гнев. Они вошли в моё тело и царили там, сея хаос.

— Кто? — единственный вопрос, который резанул мои уши.

— Ты злишься? — едва слышно вместо ответа спросила.

Атлас нахмурился, его глаза полыхнули недовольные тем, что я проигнорировала вопрос.

— Я в бешенстве, — рык, прокатившийся по мне разрушительной волной. — В ярости.

— Почему? — этот вопрос ещё тише словно я боялась услышать ответ.

— Потому что ты моя.

Я закусила губу, когда его пальцы на моём подбородке сжались чуть сильнее. Не причиняя боли, но привлекая внимание. Напоминая, что я так и не ответила на вопрос.

— Что связывает тебя с замком? — всё ещё не желая сдаваться, спросила. — Кто для тебя Вил?

— А для тебя кто, Зафира? — его голос не позволил мне определить тон.

Я не смогла прочесть, злился ли Атлас или намеренно пытался толкнуть меня в бездну.

— Отец, — на выдохе.

Глаза Атласа в тот момент загорелись. Всего на мгновение. Одно краткое мимолётное мгновение, но я не моргнула и увидела его эмоции. В тот момент наши планеты сошли с орбит и столкнулись. В тот момент он получил от меня нечто, что позволило Атласу поменять свои намерения. Переписать историю игры.

— Кто? — с нажимом и каким-то не своим тоном снова спросил Атлас. — Больше спрашивать не стану.

И тогда я промолчала. Не потому, что хотела испытать его, а потому что не знала, как далеко готов зайти Атлас. И окажется ли он на моей стороне или выберет другую? Он сказал: «потому что ты моя». Те слова они резонировали во мне. Боролись с другими более глубинными дикими чувствами, и я не могла примирить их между собой. Тогда он отпустил. И ушёл, не сказав больше ни слова.

Я знала это последняя ночь, прежде чем мы уедем и всё больше чувствовала, что не смогу. Должна покинуть этот город, разрезать невидимые путы леса, который корнями пророс в меня, но не могла. Нечто скользкое гнилое и мрачное держало меня. Оно не позволит уйти, пока я не расплачусь за грехи, которых не совершала.

Рошин, которая вошла после Атласа, не сказала ни слова. Она молча пережёвывала свои вопросы ни на один из которых я не готова была отвечать. В полной тишине обработала мои раны. И когда туго затягивала повязку на рёбрах, я зашипела. Подняла глаза, встретившись с её осуждающим взглядом в зеркале.

— Скажи это, — мрачно кинула.