Архив еврейской истории. Том 14

Находясь в Праге, он также выполнял задачу по контрпропаганде и дискредитации оппозиционных большевистской диктатуре анархистов-эмигрантов[807]. Уже 7 декабря 1920 года он обращается с письмом к В. И. Ленину, в котором просит его о встрече[808]. Ф. Э. Дзержинский[809], наводивший справки о Гейцмане у заведующего Отделом Востока НКИД Янсона[810], утверждал, что обсуждение проекта о массовом вхождении анархистов в ряды РКП(б) было главной целью запланированной беседы с Лениным: «Гейтман

[811] анархист, но, по словам Янсона, собирается переговорить с Вами о влиянии (sic!) анархистов в ряды РКП(б) и Коминтерна, если не вступил в ряды партии до сих пор, только по традиции (слова Янсона)»[812]. Именно эти задачи и пытается решать Гейцман в 1922–1924 годах.

Так, он принял участие в Международном анархическом конгрессе, состоявшемся в Берлине 25–31 декабря 1921 года. В своем выступлении Гейцман отстаивал пробольшевистскую точку зрения, оппонируя докладу В. М. Волина[813], одного из ведущих теоретиков и лидеров Конфедерации анархических организаций Украины «Набат», высланного большевиками из России и только что приехавшего в Берлин для участия в конгрессе. Волин выступал с критикой большевистской диктатуры. Их доклады «обратились в дискуссию», как отмечал автор отчета о конгрессе[814].

В итоге делегаты объявили Гейцмана агентом большевиков. В Праге он также периодически выступал с докладами и лекциями среди русских эмигрантов. Некоторые из его выступлений были направлены против эсеров, что связано, вероятно, с показательным судебным процессом против членов ЦК этой партии, проведенным в Москве 8 июня — 7 августа 1922 года[815]

.

В 1923 году, после возвращения в СССР, по поручению ЦК РКП(б) Гейцман развернул агитацию среди анархистов, призывая к коллективному разрыву с анархистским движением и вступлению в партию большевиков. Несмотря на поддержку, полученную от Зиновьева[816], Лозовского[817] и других партийных и профсоюзных деятелей, инициатива Гейцмана провалилась. К нему присоединились лишь девять бывших и действовавших анархистов[818]. 14 июня 1923 года эта группа подписала «Заявление анархистов-коммунистов», выразив полную поддержку политическому курсу, проводимому РКП(б)[819]. Заявление было направлено в Общество старых большевиков и лично Генеральному секретарю ЦК РКП(б) И. В. Сталину. Но реакции на это заявление не последовало. Тогда 12 июля 1923 года бывшие анархисты повторно отправили заявление Сталину, прося его о встрече с целью обсудить вступление их группы в ряды правящей партии

[820].

24 августа Л. Д. Троцкий[821] лично ходатайствовал перед Сталиным о публикации заявления группы Гейцмана в «Правде», а затем — на иностранных языках. Этот документ должен был сыграть важную роль как пример идейной эволюции от анархизма к большевизму[822]. 25 августа Политбюро ЦК РКП(б) приняло постановление: «Декларацию группы анархо-коммунистов и анархо-синдикалистов опубликовать»[823]. По поручению Сталина этот документ в тот же день был отправлен в Агитационнопропагандистский отдел ЦК «для опубликования в печати». В сопроводительном письме особо подчеркивалось: «Желательно, чтобы декларация была напечатана со всеми подписями членов группы и характеристикой прошлого всех подписавшихся»[824]

. 9 сентября 1923 года этот текст был опубликован в № 201 «Правды» и в № 203 «Известий»[825].

Закономерным итогом деятельности Гейцмана по разложению анархистского движения должно было стать вступление его группы в партию большевиков. Но вот с этим-то и произошла заминка. Начальник секретного отдела ГПУ Т. Д. Дерибас[826] выразил сомнения в искренности намерений лиц, подписавших заявление. Лишь 10 декабря 1923 года Оргбюро ЦК РКП(б) приняло решение о приеме лиц, подписавших его, кандидатами в члены РКП(б). Кандидатский стаж они должны были пройти на общих основаниях[827].

Лишь в декабре 1924 года Гейцман был принят в партию с зачетом полугодового стажа[828]. Его прием в кандидаты был осуществлен на уровне ЦК, а в члены партии — решением Московского комитета РКП(б)[829].