Архив сельца Прилепы. Описание рысистых заводов России

Дым в качестве производителя был очень хорош. Он поступил в небольшой завод Федоровского Владимирской губернии и дал резвых лошадей с Ахтуром 2.15,2 во главе. Резвы были также его сыновья Деларей 2.21,6, Трепет 2.23 и др. Ахтур бежал с большим успехом, а это всегда имеет значение и подогревает интерес к производителю.

Услышав, что Дым продается, Коноплин осмотрел его и поспешил купить. Он заплатил 2 тысячи рублей, что в то время нельзя было признать большой ценой за уже зарекомендовавшего себя жеребца, хотя Дыму и было 19 лет. Коноплин очень хвалил Дыма, восторгался его типом и отправил жеребца к себе в завод. Многие, и я в том числе, сожалели, что прозевали жеребца и он ушел в метисный завод. Прошло месяца два, и Коноплин совершенно неожиданно предложил мне купить Дыма за свою цену. Я обрадовался, уплатил деньги и поспешил послать за Дымом, так как случной сезон был в полном разгаре и я рассчитывал случить с ним несколько маток. Когда Дыма привели в Прилепы, он мне очень понравился. Это была лошадь старого рисунка и чрезвычайно интересного типа. Дым был необыкновенно низок на ноге, и второго подобного жеребца я не видал. Его в этом отношении можно сравнить с таксой, однако ноги у него были не кривые, а великолепно поставленные и богатые костью. В спине у жеребца была изложинка, вероятно из-за старости. Дым был очень длинен, и каждая отдельная часть его корпуса выглядела округленно законченной, но все вместе было хорошо связано. Дым был породен.

Ему дали несколько кобыл, и я, живя тогда в деревне, частенько любовался Дымом и очень ценил его. Однако через некоторое время Ситников доложил мне, что кобылы от Дыма не отбивают, и выразил опасение, что он бесплоден. Тут-то я понял, почему Коноплин так скоро сбыл его с рук. Через некоторое время после этого я продал Дыма за те же 2 тысячи рублей В. О. Витту. Формально я поступил правильно, так как никаких доказательств, что жеребец бесплоден, не имел, но вскоре отец и сын Витты начали жаловаться и стонать, поскольку для них потеря 2 тысячи рублей была значительной. Я поспешил вернуть им деньги и оставил жеребца. От Коноп лина денег я не получил, да и не стал их требовать.

Смельчак (Летучий – Смелая), белый жеребец, р. 1893 г., завода Н. П. Малютина. Рекорды 4.49,4 и 6.28. Получил первую премию за правильность и красоту форм при розыгрыше Императорского приза.

Смельчак (Летучий – Смелая), р. 1893 г., зав. Н. П. Малютина

Смельчак в свое время был одним из резвейших сыновей Летучего, и, несомненно, его рекорд значительно ниже его действительной резвости. Этот жеребец никогда не давал наезднику возможности распорядиться им как следует и часто, если не всегда, ехал, как хотел и когда хотел. Характер у него был чрезвычайно горячий и строптивый: он кипел на езде, злился, не прочь был подхватить и даже ударить задом и при езде по общей дорожке был совершенно невозможен. С введением общей дорожки, когда на приз сплошь и рядом собиралось большое число участников, лошади такого характера уступали лошадям менее резвым, но более спокойным. Будь тогда старинная система испытаний, то есть езда отдельно на время, Смельчак показал бы себя и имел бы другой рекорд.

Коноплин, тонкий знаток бегового дела, считал Смельчака очень резвой лошадью и немало мне рассказывал о его картинной езде на московском бегу. Бывало, Смельчак идет один на проездке замечательно – на езде он был необыкновенно красив и эффектен и шел довольно высоким ходом. Но вот наступает приз – и Смельчак начинает горячиться, Чернов, отвалившись назад, ломает жеребца и ничего не может с ним сделать. Так повторяется несколько раз, фальстарт следует за фальстартом, публика начинает волноваться. Наконец стартер, кое-как уловив момент, пускает лошадей. Смельчак, конечно, потерял старт и идет сзади. Чернов умышленно ведет своего рысака далеко от остальных лошадей, почти по забору, но Смельчак кипит, горячится и висит на сбое. Кое-как овладев рысаком, Чернов его выравнивает и пускает вовсю. Пространства для этого рысака не существует, он вихрем налетает на своих соперников и через мгновенье несется уже далеко впереди. Публика, восхищенная этим зрелищем, начинает шуметь, волноваться, аплодировать – а жеребец неожиданно и без причины опять срывает и танцует на месте. Его обходят все участники бега, он остается далеко сзади, но все же успевает достать их вторично и выигрывает приз. Овациям нет конца, а красавца Смельчака под гром аплодисментов ведут в великолепной красной попоне с кистями мимо гудящих трибун, и он горделиво выступает, изогнув лебединую шею кольцом.

Н. П. Малютин