Архив сельца Прилепы. Описание рысистых заводов России

Я всегда высоко ценил Зенита и его великих предков, то есть кожинскую сторону его родословной. Бреда, сына Зенита, по кровям считал исключительно подходящим жеребцом для моего завода и поспешил арендовать его, как только к тому представилась возможность. В 1911 году весь случной сезон Бред провел в Прилепах. Он получил недурную партию кобыл, но, к сожалению, не оправдал надежд, как, впрочем, и во всех других заводах, где впоследствии состоял производителем. Такой провал Бреда удивителен, я не нахожу ему сколько-нибудь удовлетворительного объяснения. Бред был лошадью большой природной, а не выработанной искусным наездником резвости. Уже двухлетним жеребенком он был резвейшим в ставке и ехал отлично. Трехлетком он показал 1.33,6 на версту, а четырех лет был 2.18,5. Ход его был красивый, но несколько высокий, езда уверенная и спокойная, сбоев он не знал, и характер у него был превосходный. Происхождения Бред был замечательного. Его отец Зенит – лучший жеребец своего времени, а мать, призовая Баталия, вобрала в свою родословную лучшие элементы старого Лотарёвского завода: Баталия была дочерью Кудеяра, ее бабка – дочерью старого Бедуина, а прапрабабка – дочерью роговского Полкана. Словом, налицо сумма лучших лотарёвских родоначальников. Удивительно, что с такой родословной Бред по каким-то непонятным причинам не смог воспользоваться наследственным капиталом.

По себе этот жеребец был очень хорош. Серый в черных яблоках, с черными гривой и хвостом, пяти вершков росту, он был очень эффектен. Правда, у него была типичная для лотарёвской лошади голова бараньего типа, но она его нисколько не портила. Превосходная шея, короткая спина, зад и весь экстерьер были хороши и могли удовлетворить весьма требовательного знатока и охотника. Лично я считал, что у Бреда маловато глубины, и хотел бы видеть его более сухим и с лучше отбитыми сухожилиями. Но в целом Бред был превосходной лошадью. У меня в заводе он дал недурных по себе лошадей, но ничего сколько-нибудь выдающегося.

Другой арендованный в том же году жеребец, бурый Гетман, родился в заводе Телегина и принадлежал самарскому коннозаводчику Соплякову. Гетман принес известность этому заводу и создал в нем довольно много резвых и хороших лошадей. До Гетмана завод Соплякова решительно ничем не выделялся и едва ли о нем знали в сколько-нибудь широких коннозаводских кругах. Популярности Гетмана как производителя немало способствовало, конечно, его происхождение: сын малютинского Лишнего и телегинской Умницы, дочери Могучего, он был интересен по породе для любого первоклассного завода. Утверждали, что в молодости Гетман был очень резов, но якобы рано поломан. Вместе с тем рекорд его был очень скромный, всего лишь 2.33,6 на полторы версты. Многие говорили тогда, что если Гетман дал таких резвых детей у Соплякова, то в другом заводе от него следует ждать классных лошадей. Это и побудило меня взять Гетмана в аренду. Я его принял из завода Щёкиных, куда он был арендован по мысли В. А. Щёкина. По договору с Сопляковым я имел право покрыть Гетманом десять кобыл и арендная плата в 500 рублей вносилась вперед. Сопляков был аккуратным человеком и знал цену деньгам. Впрочем, полностью своим правом я не воспользовался, так как Гетман, когда я его увидал, мне не понравился. Это была крупная темно-рыжая лошадь, очень плохо связанная и негармоничная. Кость у жеребца была хороша, но сухости и кровности в нем не было. Я дал Гетману ограниченное число кобыл, и ничего сколько-нибудь заметного он мне не оставил. Его дочь Султанша имела с отцом мало общего и скорее напоминала свою мать – Соперницу. Гетман ушел от меня в аренду к княжне А. С. Голицыной.

Дым (Добряк – Леда), вороной жеребец, р. 1892 г., завода Е. А. Кученевой. Рекорды 2.28,2 и 5.08,6. Очень интересный жеребец и по своему происхождению, и по резвости, и по заводской карьере. Дым был сыном старого Добряка завода князя Б. А. Черкасского. Добряк сыграл огромную роль как производитель в заводе Кученевых, да и вообще в Рязанской губернии, где его имя было чрезвычайно популярно, а кровь весьма распространена по многим заводам. Родзевич высоко ценил Добряка и неоднократно говорил со мной о нем. Родзевич в своей коннозаводской деятельности не раз обращался к этой крови, и всегда с большим успехом. Дочь Добряка Милушка дала Родзевичу рекордиста Барина-Молодого, едва ли не лучшую лошадь, рожденную в его заводе. Со стороны матери Дым был менее интересен, но все же его мать, бабка и прабабка происходили последовательно от таких жеребцов, как Лебедёнок завода Павлова, Лебедь 3-й Воейкова и Светляк Энгельгардта, то есть жеребцов призовых и индивидуально хороших. Светлая, родная бабка Дыма, дала, кроме Леды, другую недурную кобылу – Метелицу, от которой родился Косматый 1.35,3, одно время принадлежавший мне. Дальнейшая женская линия Светлой меня, как генеалога, никогда не удовлетворяла.