Архив сельца Прилепы. Описание рысистых заводов России

Я имел обыкновение ежегодно осенью проводить несколько дней у А. Н. Терещенко в Шпитках, и тогда мы вместе смотрели его завод. В первый раз, как я уже писал, я купил у Терещенко четырех кобыл, причем со стороны владельца это была не столько продажа, сколько уступка и желание сделать мне любезность. В Шпитках в 1907 году я купил еще двух маток – Секунду и Ундину. Терещенко имел обыкновение ездить на прохолостевших кобылах, и, как сейчас помню, к линии святошинского трамвая мне была подана пара кобыл, причем Ундина ходила с левой стороны. Она мне очень понравилась, и Терещенко, не желая отпустить меня с пустыми руками, уступил мне ее и Секунду. Тогда же он меня сильно журил за гибель Услады.

Секунда и Ундина были очень хороши по себе. Секунда мне понравилась тем, что несколько напоминала Ларочку, мать Леля. Секунда была внучкой сенявинского Графинчика и, как и Ларочка, прямо невероятна по своим обмерам, костяку и массе. Кобыл подобного типа и веса мне доводилось встречать нечасто, так стоит ли удивляться, что я увлекся этой кобылой. У меня в заводе она два года прохолостела, после чего дала хорошую кобылку от Недотрога. Ундина была внучкой Бережливого со стороны матери. Она давала превосходных по себе лошадей.

Осенью 1907 года в Москве по совету Д. А. Расторгуева я купил у его брата Петра Алексеевича светло-серую Панночку (Усан-Любушкин – Пава) завода братьев Плотицыных. Панночка оказалась хорошей призовой кобылой, выиграла свыше 13 тысяч рублей и показала резвость 1.40; 2.24,2; 4.57,2. Это была выдающаяся по своему происхождению кобыла, дочь Усана-Любушкина, сына знаменитой Любушки, одной из лучших маток рысистого коннозаводства. Я особенно ценил эту сторону ее родословной, так как вообще был поклонником циммермановских лошадей. Мать Панночки Пава родилась в Лотарёвском заводе от Павлина и Лебеды 2-й. Родословная Панночки, казалось, гарантировала, что она станет выдающейся заводской маткой. Но с Панночкой случилось, к сожалению, иное. Родословная этой кобылы была сведена на нет ее неумеренной эксплуатацией на ипподроме и в езде. Панночка, как Ночка 2-я, Баядерка и многие другие кобылы, очень долго моталась на ипподроме, а затем года два была еще в городской езде у Расторгуева. Словом, когда она пришла в завод, это была совершенно вымотанная кобыла, которую надо было лечить и приводить в порядок. В случке она была очень трудна и нервна. Не удивительно поэтому, что, пробыв у меня в заводе четыре года, она три раза прохолостела и дала всего лишь одного жеребенка, да и тот был мелок и нехорош.

Ундина (Паша – Улыбка), зав. С. А. Терещенко

По себе Панночка была недурна, но несколько кониста и, пожалуй, приподнята на ногах. Обладай я тогда бо́льшим опытом, я бы никогда ее не купил. Подобная ненормальная эксплуатация была возможна только в России с орловской рысистой породой, ибо англичане редко пускают в завод своих лучших ипподромных кобыл позднее четырех лет. Удивительно, что орловская порода при такой эксплуатации все же сохранила свою жизнеспособность и не выродилась до степени заурядного сорта упряжных лошадей.

В 1908 году я купил целую серию кобыл, в том числе полный состав завода М. Ф. Семиградова. Кроме кобыл я купил двух заводских жеребцов и таким образом значительно расширил и обогатил завод. Поговорим сначала о жеребцах.

Кошут (Удалой 2-й – Ненаглядная), гнедой жеребец, р. 1898 г., завода Г. П. Яншека. Рекорд 2.20,4. Сумма выигрыша 9879 рублей 50 копеек. Подвизался и выигрывал главным образом на провинциальных ипподромах. Я купил этого жеребца под влиянием южных охотников, которые считали Кошута весьма резвой лошадью. Он бежал как сын Пегаса и Ненаглядной, а в действительности был сыном Удалого 2-го. Об этом открыто говорили в спортивных кругах Одессы, и я купил жеребца именно как сына Уда лого 2-го, желая обогатить свой завод кровью телегинского Могучего. Покупая лошадь, я прямо спросил Яншека об этом, и он мне откровенно сознался, что Кошут – сын не Пегаса, а Удалого 2-го и что ошибка была допущена в пользу Сахарова и с целью прославления Пегаса. Об этом, от имени Яншека, я сообщил в Государственное коннозаводство, сделав поправку в родословной Кошута. Удалой 2-й, как и знаменитый Зверобой, принадлежал когда-то П. С. Ралли и бежал в Одессе. Это была лошадь завода Телегина. О матери Кошута Ненаглядной я уже говорил.

Кошут был пяти вершков, густой, дельный, несколько простой, фризистый, с длинной гривой и очень богатым волосом хвостом. У него был размет передних ног. Это был идеальный пунктовый жеребец, но, конечно, не производитель для рысистого завода, тем более моего, где уже тогда появились выдающиеся заводские матки. Продержав Кошута год, я продал его К. А. Реммиху, и у него он дал много превосходных полукровных лошадей для езды. У меня Кошут покрыл самое ограниченное число кобыл, и резвейшей лошадью от него, если память мне не изменяет, был жеребец Меридиан 2.26.