Архив сельца Прилепы. Описание рысистых заводов России

Золушка (Летучий – Звёздочка), р. 1888 г., завода Н. П. Малютина. Не бежала. Дала у Малютина 12 призовых рысаков, выигравших свыше 150 тысяч рублей. Лучшими ее детьми были Зайчар, Звонарь, Завидный, Звань и Зуда. Золушка – родная сестра знаменитого Зверобоя и мать победителя Императорского приза Зайчара. О породе Золушки говорить не приходится: она давно прославлена и не раз воспета. Я опишу лишь ее экстерьер. Золушка была невелика, вершка три. Имела сухую и породную голову, превосходную спину и сухие ноги. Это были положительные черты ее экстерьера, равно как и большая глубина. У нее был один крупный недостаток – безобразные передние ноги: она буквально лежала на бабках. Кобыла не была длинна, а вся была «в комке», как говорили старые охотники, или «в квадрате», как сказали бы господа ремонтеры моего времени. Масти она была красно-гнедой и не имела никаких отмет. У меня есть оригинал работы Лансере – статуэтка из воска, когда-то принадлежавшая Малютину и изображавшая родную бабку Золушки Закрасу, и я спешу заверить читателя, что Золушка ничего общего не имела со своей матерью Звёздочкой, а была корпусом и типом совершенная Закраса. Звёздочка же была по себе выдающейся кобылой и вполне в типе Удалых. Если Лансере не приукрасил Закрасу, то она была породнее Золушки и имела превосходные ноги. Я думаю, что Лансере верно передал тип и формы Закрасы, ибо порочные именно в бабках ноги, к сожалению, иногда встречались у детей Летучего и, скорее всего, Золушка наследовала их через отца. У Золушки была сильнейшая прикуска, и во времена Малютина ее никогда и никому не показывали на выводке. Я хорошо помню, что когда впервые приехал в Быки и удостоился высокой чести, которая выпадала на долю немногих, осмотреть весь завод на выводке, причем своих рысаков показывал лично хозяин, то после окончания выводки я с недоумением спросил: «А где же Золушка?» Малютин, заикаясь, как это часто с ним случалось, сказал, что он никогда ее на выводке не показывает и что из всех охотников, приезжавших до этого в Быки, я первый вспомнил о Золушке. Затем он приказал вывести кобылу и, указав на ее глубину, подчеркнул ее сходство с Закрасой.

Золушка пробыла у меня три года и дала трех жеребят, после чего я ее продал тамбовскому коннозаводчику Бабёнышеву – ей тогда минуло 23 года. Золушка жеребилась у Малютина, а потом у меня ежегодно и в этом отношении была удивительной кобылой. Она пришла из Быков жеребой от Мурзича и дала в следующем году светло-гнедую Зеницу, вполне посредственную лошадь. Надо прямо сказать, что Мурзич совершенно не подошел к малютинскому заводу и ничего путного там не дал. Следующим жеребенком Золушки был Зов, а последним ее приплодом в Прилепах была Зыбь от Пекина, на которой истощение и старость матери оставили явные следы. По моему совету знаменитый московский богач Рябушинский купил Зыбь из-за породы к себе в завод. Созданием Зова Золушка отблагодарила меня за то, что я ее всегда ценил.

Зайчар 4.42,4 (Бычок – Золушка), р. 1896 г., гн. жер. зав. Н. П. Малютина

Звонарь 2.18,7 (Маг – Золушка), р. 1908 г., зав. наследников Н. П. Малютина

Зов (Молодец – Золушка), гнедой жеребец, 2.14 (с дробью), пока резвейшая лошадь, рожденная в моем заводе. Зов был невелик ростом, никак не более трех вершков, прост и сыр. Словом, по себе он не был хорош: голова невелика и непородна; глаз маленький, скучный и запавший, что я объясняю старостью матери; спина, мускулатура и перед хороши, но в задних ногах сквозняки, а передние ноги в путовых суставах сыроваты. Характер он имел превосходный и в двухлетнем возрасте на езде был вял. Совершенно не напоминал своего отца, но имел общее с матерью и был почти того же квадратного сложения, что и она.

В двухлетнем возрасте Зова купил Синегубкин для П. П. Бакулина. Жеребец трех лет был, кажется, не резвее 1.38. Имея большую конюшню первоклассных рысаков, Синегубкин выбросил Зова, и тот год бродил по рукам, потом попал к барышнику Грибанову и на рысаке замечательно поехал скромный наездник Кисляков, бывший ранее кучером. У Зова были феноменальные полуверсты, он начал ездить без проигрыша, а когда пришел в 2.14, то показал во время бега такой класс, что Э. Ф. Ратомский, как он сам мне об этом говорил, давал за него 30 тысяч рублей и считал, что может приехать на нем около 2.10. После революции печальной памяти Шевиот-Полочанский, управлявший первое время животноводством, послал Зова куда-то в глушь Тверской или Костромской губернии, на случной крестьянский пункт, где жеребец трагически погиб – его во время голода либо съели, либо загнали. О гибели Зова приходится пожалеть, ибо это была, несомненно, первоклассная орловская лошадь.