Архив сельца Прилепы. Описание рысистых заводов России

В 1913 году Аталанта прохолостела от Лоэнгрина, и это совпало с приездом в завод Телегина. Он увидел Аталанту, положительно с ума сошел от кобылы и стал ее торговать. Я, конечно, не продавал. В единоборстве прошел весь обед, а вечером мы опять пошли на конюшню. Телегин зашел в денник Аталанты и долго ею любовался. Кобыла спокойно стояла, жевала сено и была вполне здорова. Выходя из денника, Телегин бросил на Аталанту еще один, жадный, взгляд, который я уловил. Взгляд этот ясно говорил: «Черт бы вас побрал! Не уступите кобылу – не будет вам счастья с ней!» Лицо Телегина при этом все сморщилось и сделалось злым. Еще раз с завистью посмотрев на кобылу, он вышел из денника, а я подумал: «Обязательно, подлец, сглазит кобылу!» – и мороз меня пробрал от какого-то скверного предчувствия. Мы вернулись домой и мирно сели за ужин. Телегин под конец развеселился, видимо забыл о кобыле, и закурил. В это время вошел Ситников и сообщил, что с Аталантой беда, что более часа с нею бьются, а она валяется по деннику, уши похолодели, и он боится рокового исхода. «Возьми три тысячи за кобылу, – сказал Телегин, – покупаю на риск!» Я согласился, и Телегин вместе с Ситниковым отправился в конюшню, где отходили кобылу и наутро она была совсем здорова. Я был так расстроен продажей Аталанты, что не пошел к ней и больше ее никогда не видел. Через несколько дней за кобылой приехали из Злыни и увели к Телегину.

Не помню точно, где, как и при каких обстоятельствах я купил у донского коннозаводчика Грекова двух весьма интересных кобыл – Багровую и Громкую. Возможно, кобылы эти были куплены в Петербурге, так как, часто бывая у Богданова, я иногда встречал там лейб-атаманца Грекова, который и познакомил меня со своим братом-коннозаводчиком.

Багровая (Бычок – Бедуинка), светло-серая кобыла, р. 1892 г., Дубровского завода. Бежала и дала известного Ханского. Багровая имела замечательное происхождение: она дочь Бедуинки, одной из лучших кобыл, родившихся в заводе С. Д. Коробьина. Бедуинка была дочерью Бедуина-Парижанина и призовой Грозы завода А. А. Болдарева, а стало быть, принадлежала к замечательному семейству кобылы Чародейки, прославившей болдаревский завод и оставившей такой глубокий, до сего времени имеющий реальное значение след в орловской рысистой породе. Карузо особенно любил Бедуинку и ее потомство, а потому с присущим ему талантом не раз воспел в своих многочисленных статьях и монографиях потомство этой кобылы и всех ее знаменитых предков.

П. Грузинский. «Чародейка» (Непобедимый 2-й – Уборная), р. 1842 г., зав. А. А. Болдарева

Багровая была довольно неприятной серой масти, какой-то грязной и с примесью красного. До глубокой старости она сохранила эту масть и не побелела. Росту в ней было не более трех вершков. Кобыла была глубокая, утробистая и дельная; очень длинна, но при этом имела превосходную спину. Замечательны были ее ноги, образцово поставленные и костистые. Голова у Багровой была велика, глаз неважный. Уши поставлены плохо, ибо чересчур наклонены вперед. В остальном это была превосходная кобыла, настоящая матка-жеребятница. В Дубровском заводе она дала прекрасных детей, и лучшим ее сыном был Ханский, классный сын Хвалёного. У меня в заводе Багровая пробыла четыре года. Год была холоста, затем дала двух жеребцов, причем сын Молодца и Багровой Богдыхан выиграл. В 1912 году ее приплод пал, и я продал кобылу в Симбирскую губернию Барянову.

Громкая (Удалой – Гроза 2-я), белая в гречке кобыла, р. 1889 г., завода Н. П. Малютина. Родная сестра Громады и мать Горностая, получившего первую премию на Всероссийской конской выставке 1910 года. Это единственная дочь Удалого, которая когда-либо была у меня в заводе. Я ее купил заглазно, по породе. Ко мне она пришла в ужасном виде и настолько истощенной, что не только мечтать о ней как о заводской матке было нечего, но я опасался, что она скоро падет. Громкая прожила у меня с год и пала в 1909-м. Если я упоминаю здесь об этой кобыле, то лишь потому, что она была дочерью Удалого и родной сестрой знаменитой Громады, а потому интересно сообщить, что она собой представляла. Как и Громада, она была белой масти и вся усеяна мелкой гречкой. Насколько Громада была широка, дельна и капитальна, настолько Громкая была легка, приподнята на ногах, но при этом породна и правильна. Кобыл такого типа Малютин не любил и не признавал, а потому не удивительно, что он ее продал. Громкая ничего не имела общего ни с Удалым, ни с его потомством. Я считаю, что она вышла в Гранита и являла собой его ухудшенный вариант. Я уже упомянул, что она дала Горностая, который был хорош по себе и не высок на ногах, а, скорее, наоборот. Принимая во внимание замечательное происхождение Громкой, следует пожалеть, что она всю жизнь проболталась на Дону, в призовом заводе эта кобыла дала бы детей, достойных своей высокой породы.

Ужимка 2.32 (Громадный – Ухватка), р. 1905 г., зав. И. Г. Афанасьева