Архив сельца Прилепы. Описание рысистых заводов России

Бубновая (Бычок – Растрёпа), рыжая кобыла, р. 1892 г., Дубровского завода. Родная сестра рекордиста Бывалого. Сама не бежала. Мать классной Утраты и бабка знаменитого Хулигана. Ф. Н. Измайлов имел обыкновение для привлечения покупателей на дубровский аукцион ежегодно браковать одну какую-нибудь знаменитую кобылу и выставлять ее на продажу. Съезжалось много покупателей, но покупал знаменитую кобылу, конечно, кто-нибудь один, а другие, смотришь, и раскупали таких лошадей, которых им не было нужно. Коммерчески это верно и выгодно, но не по охоте. Я этим возмущался и говорил Измайлову, что, располагая средствами великого князя для ведения завода, он не смеет этого делать. Измайлов стоял на своем и таким образом «пропустил», как он выражался, на аукцион таких кобыл, как Блестящая, Багровая, Бубновая, Боярская. Бубновую не следовало выпускать из завода, но и она стала жертвой желания привлечь покупателей. Ее купил Семиградов, молодой бессарабский помещик, который создавал тогда свой завод. Говорить о происхождении Бубновой излишне: она дочь Бычка и родная сестра Бывалого! Заводская ее деятельность также весьма удачна, и в Дубровке, помимо других лошадей, она дала классную Утрату, мать лучшей дубровской лошади последнего времени – вороного Хулигана. Ввиду значения, которое имел Хулиган, необходимо подробно описать формы его родной бабки – она стоит передо мною как живая и сейчас, когда я пишу эти строки.

Бубновая имела весьма типичный для старых Бычков рост – два вершка или немного больше. Масти она была светло-рыжей, очень нежного и приятного тона, со светлыми гривой и хвостом. Голова у кобылы была большая и простая, но с очень широким лбом. Шея прямая, но не мясистая и без кадычка. Спина, как нежно выражался Измайлов, «с приятной положинкой к холке», то есть мягковатая, но все же вполне удовлетворительная. У Бубновой было много глубины, а длину она имела прямо-таки невероятную – несомненно, это была самая длинная кобыла, которую я видел на своем веку. Ноги у нее были настоящие бычковские, образцовые по своей правильности, костистые, и пясть имела обмер, вероятно, 24 сантиметра, если не больше. Копыто было богатырское, ногу украшал легкий фриз, и в скакательных суставах была некоторая сырость. Кобыла была проста, но при этом необыкновенно дельна и как-то внушала к себе большое доверие. Я ее очень любил и ценил за столь ярко выраженный тип. У меня имеется превосходная редкая фотография Петела, снятого уже стариком в Новотомниковском заводе. Сравнивая фотографию Петела с фотографией Бубновой, поражаешься их фамильному сходству. Это не только лошади одной породы, одной линии, одной семьи, это прямо родные брат и сестра! Та же простоватость, то же выражение глаза, те же голова, глубина, нога и все прочее. Нельзя не вывести отсюда заключение, что Бубновая была ближе всех виденных мною дубровских Бычков к типу старых Бычков и дальше всех от типа дубровских Бычков. Последние были уже модернизированы, и на них часто отражалось влияние либо матерей, либо тулиновской Невоздержной, матери Правнука, отца дубровского Бычка. Следует, впрочем, сказать, что когда в завод поступил Хвалёный, имевший течение крови Петушка, и с ним стали крыть Бычковых дочерей, то полученные лошади, в силу инбридинга, вновь вернулись к прототипу старых Бычков, а еще точнее – Петушков, ибо у старого Бычка были приплоды и другого типа (у меня собрана редчайшая и полнейшая иконография этой линии). В жизни, как и в искусстве, как и в коннозаводстве, я всегда любил и люблю все яркое, точно и определенно выраженное, и в этом отношении кобылы, подобные Бубновой, не только всегда привлекали мое внимание, но и восхищали меня. Это, конечно, не мой идеал, это не казаковская лошадь линии Полкана 6-го, которую я считаю образцом рысака, но это нечто цельное, законченное, яркое, имеющее за собой прошлое и реальное настоящее.

У Семиградова Бубновая пробыла недолго и дала там кобылу Биэнему 1.45. Семиградов имел пристрастие к «любовным» именам, и, помимо Биэнемы, у него были Безнадёжная-Ласка, Радостный-Поцелуй и др. Биэнему я купил вместе со всем заводом, она бегала на призовой конюшне брата и затем была кому-то продана. В то время в моем распоряжении было такое количество материала, что я его недостаточно ценил, швырялся им и очень мало думал о его использовании.

У меня в заводе Бубновая прожила четыре года. Она пришла от Семиградова жеребой от американского жеребца Просперити-Биль и дала мне превосходного по себе жеребца Бригадира. Я его продал за 4 тысячи рублей Синегубкину, но эта лошадь почему-то не побежала. Следующий свой приплод – вороную кобылу Бригадиршу – Бубновая имела от Кошута. Последним жеребенком Бубновой была золотисто-рыжая, нежная, легкая и миниатюрная Бекетовка, названная так в честь хутора княжны А. С. Голицыной, где стояли ее матки. Бекетовка была дочерью Лоэнгрина. Я не дал ей заводского назначения, так как она была мелка и легка. В 1912-м Бубновая прохолостела и 20 лет от роду была продана г-ну Барянову.