Архив сельца Прилепы. Описание рысистых заводов России

В 1914 году в Прилепы впервые приехал король патоки Н. А. Понизовкин и купил у меня всю ставку годовиков, 29 голов, за баснословную по тому времени цену – 60 000 рублей. Эта продажа была в своем роде рекордной и наделала много шуму в Москве. Я пытался из всей ставки оставить одного Баталиста, но это мне не удалось: Понизовкин без него решительно отказался покупать лошадей. Тогда я попросил вернуть мне эту лошадь в завод после призовой карьеры, но он и на это не согласился. Пришлось уступить, и Баталист годовиком ушел из Прилеп. Если у меня в то время уход, воспитание и тренировка стояли далеко не на должной высоте, то что уж говорить о Понизовкине, который взял всех лошадей к себе в Ярославскую губернию, где у него при фабрике было земельное владение. Он еще ничего не смыслил в нашем деле, только учился, и не удивительно, что многие лучшие лошади этой ставки никогда не увидели ипподрома. Баталист был любимцем Понизовкина, и он взялся сам его заезжать и тренировать. Вот так погиб этот сын Боярской, который был и одним из лучших сыновей Громадного, что родились у меня. После революции я пытался разыскать Баталиста, но найти его мне не удалось.

В 1914 году Боярская дала гнедую кобылу от того же Громадного, которую я назвал Боярской-Думой. Это была замечательная кобыла, и мне за нее предлагали крупные деньги, но я ее не продал. Боярская-Дума имела очень много общего со своим старшим братом. В мае 1917 года, еще будучи хозяином завода, я отдал ее в аренду Неплюеву, и она у него бежала в Орле в 1.38 версту. К величайшему сожалению, Боярская-Дума погибла в Орле во время революции.

Последним жеребенком Боярской в Прилепах был гнедой Бисер, сын Сейма, родившийся в 1915 году. Случив Боярскую с Сеймом, я действовал по строго обдуманному плану, ибо одна из дочерей Бычка, и далеко не лучшая, дала от Сейма рекордистку Бурливую. Делая это сочетание, я повторял удачное скрещивание, и полученный жеребенок оказался очень хорош. Я его продал вместе с матерью Понизовкину за очень большие деньги – мне тогда срочно нужна была крупная сумма. У Понизовкина пропали и Бисер, и Боярская, как и многие другие лошади, которыми он, правда, владел недолго, года два-три, а затем потерял.

Рассматривая заводскую деятельность Боярской в целом, нельзя не признать, что это была одна из лучших кобыл нашего рысистого коннозаводства. Обстоятельства сложились так, что в Прилепах приплоду Боярской не суждено было прославиться. Но справедливости ради надо сказать, что весь остальной приплод Боярской, кроме Бездны и Бисквита, был замечательный и от продажи ее детей я получил небольшое состояние. Лучшей дочерью Боярской была Безнадёжная-Ласка, которая получила у меня заводское назначение в 1913 году.

Безнадёжная-Ласка 1.33; 2.19,6 (четырех лет) (Ловчий – Боярская), р. 1908 г., гн. коб. зав. М. Ф. Семиградова

Безнадёжная-Ласка (Ловчий – Боярская), темно-гнедая кобыла, р. 1908 г., завода М. Ф. Семиградова. Рекорды 1.33 и 2.19,6 (четырех лет). Заводская матка у меня в заводе с 1913 года. Безнадёжную-Ласку я купил у наследников Семиградова в 1909-м, когда ей исполнился год, за 500 рублей. Это была, конечно, одна из моих наиболее удачных покупок. Весь завод Семиградова, как я уже говорил, я приобрел осенью 1908 года. Безнадёжная-Ласка тогда уже была отнята от матери, но, поскольку вести ее отъемышем было неудобно, я ее оставил до весны. Когда Безнадёжную-Ласку впервые представили в Москве на свидетельство лет, то оказалось, что она не заявлена в Государственном коннозаводстве ни мною, ни г-жой Семиградовой. Ко мне полетели от Синегубкина тревожные телеграммы, но беспокоиться было нечего: тогда уже был введен для таких случаев только штраф в 25 рублей, который я внес, и кобыла была допущена к состязаниям. То, что ни я, ни Семиградова своевременно не заявили Безнадёжную-Ласку, произошло в силу следующих обстоятельств. Покупая весь завод покойного Семиградова, я спросил его жену, чьего завода будут числиться сосуны, то есть приплод 1908 года. «Мне это совершенно все равно», – ответила г-жа Семиградова. Тут же было решено, что сосуны будут числиться моего завода, а лошади, рожденные до 1908 года, – завода М. Ф. Семиградова. При мне г-жа Семиградова отдала об этом распоряжение своему конторщику, и тот в точности все исполнил, не заявив уже в Государственное коннозаводство приплод 1908 года. Вернувшись в Прилепы, я об этом позабыл и тоже не записал жеребят 1908 года от своего имени. В их числе была Безнадёжная-Ласка. Таким образом, я лишил себя возможности считаться коннозаводчиком Безнадёжной-Ласки, а когда выяснилось, что она очень резва, я уже не счел удобным заявить ее от своего имени и послал к Семиградовой за аттестатом. Рассказав в интересах истины этот маленький эпизод, перейду теперь к призовой карьере Безнадёжной-Ласки.