Архив сельца Прилепы. Описание рысистых заводов России

Я отдал ее брату, и она замечательно бежала в Одессе весной. Осенью я ее взял и вместе с другими лошадьми отдал в аренду Синегубкину для Козлова. Весь зимний сезон Синегубкин ехал на Безнадёжной-Ласке блестяще и показал рекорд 1.33. В начале февраля на проездке Безнадёжная-Ласка пролетела в 1.32 и побила рекорд Шинели. Об этом сообщила газета «Коннозаводство и спорт». Я прочел ее в деревне и сейчас же отправился в Москву, думая, что в следующее воскресенье Синегубкин будет официально бить трехлетний рекорд. Каково же было мое удивление, когда я узнал, что за день до моего приезда Синегубкин записал Безнадёжную-Ласку на полторы версты и блестяще выиграл приз. Таким образом, надо было оставить попечение о рекорде, и я был вне себя от негодования. Синегубкин оправдывался и обещал побить рекорд. Однако к четырем годам кобыла у него разладилась, и хотя показала резвость 2.19,6 и даже выиграла приз для кобыл, но до рекорда было далеко. Исключительно ценя Безнадёжную-Ласку, я поспешил взять ее в завод. В тот мой приезд в Москву меня навестил В. Кейтон, и его посещение тоже было связано с Безнадёжной-Лаской. Поговорив несколько минут на разные темы, прославленный на весь мир американский наездник спросил, действительно ли мне принадлежит Безнадёжная-Ласка или же я ее продал Козлову, как говорят. «Нет, кобыла моя», – ответил я и добавил, что не продаю ее. «В таком случае отдайте мне кобылу в аренду только на один летний сезон, и я вам гарантирую, что выиграю на ней Дерби», – сказал Кейтон. При всем желании отдать кобылу я не мог: она была в аренде у Козлова, я имел право лишь взять ее в завод, но не передать в другую призовую конюшню. Я так и ответил Кейтону, поблагодарив за предложение, и мы расстались. Я рассказал это для того, чтобы показать, как ценил Кейтон Безнадёжную-Ласку. В устах другого наездника обещание выиграть Дерби звучало бы похвальбой, но в устах Кейтона приобретало реальный смысл – таким магом и чародеем езды он был!

Если наездник Кейтон так высоко ценил класс Безнадёжной-Ласки, то охотник Н. В. Телегин через полгода просил меня уступить ему кобылу и с первого слова предлагал мне 20 тысяч рублей!

Теперь я перейду к породе Безнадёжной-Ласки. Послав Боярскую под Ловчего, Семиградов сделал замечательный подбор. Малютинский Сейм плюс дочь Бычка Босая дало рекордистку Бурливую. Это было указанием на то, что сочетание Удалой – Бычок дает хорошие результаты. Бурливая родилась в 1902 году и лучшие бега имела в 1905–1906 годах, а Семиградов послал Безнадёжную-Ласку в Хреновое под Ловчего в 1907 году – можно предположить, что этот подбор он сделал продуманно. Если дело было именно так, следует отдать дань его проницательности, вернее, наблюдательности и пожалеть, что позднее никто из коннозаводчиков не повторил столь удачного скрещивания. Я уверен, что раз Бурливая и затем Безнадёжная-Ласка произошли от такой встречи кровей, то можно было бы ждать самых положительных результатов, если бы в Дубровский завод был взят сын Леля, а в малютинский – хотя бы несколько дочерей Бычка. По-видимому, тулиновская кровь весьма подходила к Бычкам, ибо и Правнук, отец энгельгардтовского Бычка, был сыном тулиновской кобылы.

Яркой отличительной чертой родословной Безнадёжной-Ласки было обилие в ней знаменитых женских имен, то есть присутствие ряда кобыл, широко прославивших себя на заводском поприще. Случив Боярскую с Ловчим, Семиградов – вероятно, совершенно бессознательно – усилил эту черту родословной Боярской. Через Ловчего он ввел в родословную имена исторических маток нашего коннозаводства: Игривой, дочери рыжего циммермановского Бычка, знаменитой по приплоду Лебёдки, Ларочки, Задорной, Точёной и Светлой. Присутствие в родословной Безнадёжной-Ласки всех этих женских имен и создало замечательную заводскую матку. Если бы это было иначе, то пришлось бы отказаться от веры в породу и от необходимости изучать генеалогию орловского рысака.