Архив сельца Прилепы. Описание рысистых заводов России

Ситников очень любил сельское хозяйство, и поля у него были в блестящем порядке. В этом ему помогал староста Митропольский, хорошо знакомый с условиями хозяйствования в средней полосе России. Урожаи хлебов и трав получались очень хорошие, и в Прилепах впервые начали сеять пшеницу, как озимую, так и яровую. Словом, хозяйство велось так, что не давало убытка, а это было очень важно. Мало-помалу критическое отношение к нашим методам хозяйствования у окрестных жителей изменилось: у Ситникова и Митропольского стали учиться и перенимать их приемы ведения дела. Я забыл упомянуть, что для глубокой запашки Ситников держал десять пар волов, на которых работали исключительно малороссы, так как крестьяне Тульской губернии, да и вообще всей черноземной полосы России, с волами совершенно не умеют обращаться.

В Прилепах было 400 десятин земли, и первоначально этого участка вполне хватало для прокорма лошадей. Разумеется, все хозяйство было организовано применительно к нуждам конного завода. Но по мере его роста, очень быстрого, пришлось подумать о покупке нового участка земли. По соседству подходящего не было, и я купил у Мюрата его имение при сельце Плеханово. Там было около 300 десятин, в том числе 150 десятин леса и 70 десятин заливных лугов. Таким образом, мы получили свои дрова и для завода значительное количество сена. Но поскольку сена, овса и соломы все же не хватало, то овес прикупался в Туле у купцов, чаще всего у Смольянинова, или в Щёкине у Богатырёва, а сено по договору на шесть лет доставлял г-н Игнатьев из своего крапивенского имения. Труднее всего было с соломой, и она доставлялась из имения Долина-Ивановского за 35–40 верст. Это было неудобно, стоило дорого, а потому я начал подумывать о покупке еще одного имения, десятин в 500. Тогда завод был бы обеспечен своими кормами, к чему усиленно стремился Ситников. Однако поблизости от Прилеп такого имения не было, и я снял в аренду опасовский хутор, где сеяли клевер.

Время шло, завод развивался, мои средства росли, и, что самое главное, завод завоевал себе имя не только в Тульской губернии, но и в Москве и во всей России. Лошади бежали с хорошим успехом, среди всех орловских заводов страны по выигрышам мой завод занял видное место: в течение нескольких лет он стоял на одном из первых мест после заводов Щёкина, великого князя, Родзевича и Малютина. В связи с этим усилился приток денег, я совершал очень крупные продажи, кредит мой не только возрос, но, могу смело сказать, был таков, что на дело я в два слова мог достать любую сумму денег, а потому стал энергичнее подыскивать еще имение. В это время, пользуясь тем, что Понизовкин давал за Прилепы с заводом 520 тысяч рублей, Ситников стал настаивать, чтобы я продал имение с заводом и купил бы тысячи три десятин земли в Курской или Орловской губернии, где земли и климат были лучше. Однако я обленился, не хотел двигаться с места и продавать Прилепы. В итоге Ситников рьяно взялся за прилепские имения по соседству. После долгих переговоров моя соседка М. И. Фигнер решила наконец продать мне свои Лабынки (600 десятин земли). Это замечательное во всех отношениях имение когда-то принадлежало знаменитому пионеру скакового дела в России Мяснову. Зная, что имение мне необходимо, Фигнер невероятно много запросила, я торговался, и переговоры затянулись года на полтора. Когда же мы пришли к соглашению и назначили на март 1917 года совершение купчей, Россию постигли такие события, что всем стало не до имений.

Не буду касаться того, как в это время в Прилепах текла моя личная жизнь, что делалось в усадьбе, кого принимал. Перейду сразу к тому, как кормились, воспитывались и тренировались лошади.