Армагеддон

Треск стрельбы Железных Колесниц внезапно перекрыл рев разорвавшихся среди войска человеческих магических снарядов. На миг Вельзевулу показалось, что это возобновился колдовской заградительный огонь, но он ошибся. Восемнадцать мощных взрывов слева от него ударили по левому флангу армии. Да, это были колдовские снаряды, но куда больше, чем ему уже пришлось видеть. На его глазах, пока генерал смотрел за распуханием и кипением первых взрывов, другой залп лег прямо перед ними, а второй прочертил линию позади. А потом Вельзевул увидел нечто до сих пор не виданное им в Аду: перед взрывами огромных колдовских снарядов начала формироваться дрожащая стена, тонкое иссиня-белое облако, усиливающееся с каждым залпом по плотной массе его солдат. За синим облаком прокатывались оранжевые и черные шары огня и дыма. Когда снаряды перестали падать, а стена рассеялась, там не осталось ничего, кроме голой земли и перемолотой породы.

Конечно, это была не магия, просто физика и объемистые бомбоотсеки Серой Леди. Первые из 750-фунтовых бомб попали в поверхность более-менее куда надо; хоть атмосфера Ада мутна и запылена, в ней не имелось сильных ветров, которыми славится Земля. Для Серой Леди это стало легким заданием. Бомбы взорвались и создали распространяющуюся полусферой от исходной точки взрывную волну. Волна каждого отдельного взрыва накладывалась на другие 17, чтобы создать длинный цилиндр с фронтом из ударной волны и центром из водоворота огня и стальных осколков.

В обычном случае, с несколькими бомбами, волна бы распространилась и затухла, но это была Серая Леди, и ее гнев стал ужасен. Следующая порция 750-фунтовых бомб, выпущенная интервалометрами B-52 через тщательно рассчитанные промежутки, поразила землю прямо за продвигающейся взрывной волной, добавив катящемуся по земле шторму собственную ярость. Третья сделала то же самое, каждая серия взрывов прибавляла мощи ударной волне, набиравшей силу с каждой порцией обрушивающихся на беспомощных воинов Вельзевула снарядов. Волна несла силу не одной бомбы, но совокупную мощь их всех, кумулятивный эффект превратил взрыв в плотную, неостановимую и странно красивую стену, против которой не выстоял бы ни демон, ни человек. К моменту падения десятой бомбы волна стала неодолимой, а потом B-52 второй волны сбросили еще семьдесят, добавив свой груз в пожиравший армию Вельзевула холокост.

Высоко в небе, так высоко, что ее не было видно и слышно с земли, Серая Леди несла смерть и разрушение наземным силам в апокалиптической катастрофе, с которой еще не сталкивался Ад и его обитатели. Наблюдая с вершины холма за истреблением своей армии, Вельзевул наконец понял, на что способны люди, когда решают прекратить игры с врагом.

Глава 64

Свободный Ад, болота у реки Стикс, Пятый круг Ада.

Человеческий смех в Аду раздавался нечасто. Демонический — да, но человеческое веселье встречалось тут крайне редко. Так что, услышав громкий смех трех людей, (погибший) лейтенант Джейд Ким решила выяснить его причину. Вместе с этим она осознала, что сама уже очень давно не смеялась.

— Кем бы эти люди ни были, на счет тебя они не ошиблись, а, Тит? — Цезарь утирал выступившие от смеха слезы. Трое мужчин собрались вокруг небольшого портативного DVD-проигрывателя, на восьмидюймовом экране которого шли финальные титры эпизода сериала HBO «Рим»[557].

— Ага, но Атия[558]? Для всех этих вещей она была слишком набожной и занятой молитвами. Но вот назови они ее Фульвией[559]…

— Наслаждаетесь шоу, джентльмены? — раздался на фоне музыки титров голос Ким.

— Очень, благодарю. Я весьма польщен собственным образом, — Цезарь откинулся на спинку стула и стал перебирать диски в поисках следующего эпизода.

— А я нет. По-моему, слишком жестко, — выражение лица Пулло противоречило его словам, у Ким сложилось ощущение, что его тоже впечатлило телешоу. — И про мою армейскую жизнь наврали[560].

— Точно, Тит, тебе не нужно было напиваться, чтобы творить глупости. Ты и без помощи вина раз за разом подводил нас на грань гибели, — Луций Ворен не смеялся, говоря тихо и меланхолично.

— Ага, но если бы мы не продолжали, то не полюбились бы богам и не обрели бы здесь их покровительство, — Пулло упрямо выдвинул подбородок, но затем его голос смягчился. — Но про Ниобе они все рассказали правильно, не так ли.

Ворен кивнул.

— Она не должна была этого делать. Не потеряй я выдержку, она осталась бы жива[561].

— Как и я, Луций, — с притворной суровостью в голосе сказал Цезарь. — Знаешь ли, собственное убийство в мои планы не входило.

— Она где-то здесь, Луций, — Ким пыталась говорить мягко. — Насколько я знаю, она в любом случае оказалась здесь. Мы найдем ее, и вы сможете помириться. Если захотите.