Армейские будни

«Я должен доказать, что произошла случайная ошибка!» — думал офицер. А внутренний голос подсказывал совсем другое: «Брось, Сергей, не упрямствуй. Еще недоучился». Но он и дальше пошел наперекор здравому рассудку.

— Товарищ майор, — обратился лейтенант к командиру эскадрильи, — разрешите еще один полет, я докажу, что могу самостоятельно летать.

— Еще один самолет хотите сломать, — спокойно заметил майор. — Капитан Павлов, лейтенанта Саранчина от самостоятельных полетов отстраняю.

— Товарищ майор... — еле выговорил Саранчин.

Офицер строго посмотрел на лейтенанта и добавил:

— На «спарку», доучиваться!

Обедать Сергей не пошел. Прямо с аэродрома он направился в общежитие. Его мучила совесть. Ведь он не только сам оплошал, но и подвел капитана Павлова, первоклассного летчика. «Как инструктору в глаза посмотрю? — думал офицер. — Учил он меня, учил, а я его «отблагодарил».

— Ты что пригорюнился? — возвратившись из столовой, спросил Сергея Виктор Агафонов. — На обед не пошел, скажите, пожалуйста, нервы! «Спарки» испугался.

— Надоело жить умом инструктора. Я хочу летать самостоятельно.

— Это ты напрасно говоришь. Учиться даже опытному летчику не зазорно, — упрекнул его Виктор и, спохватившись, добавил: — Да! Друг любезный, тебе письмецо. Почтальон передал.

Саранчин вскрыл конверт, достал из него листок, испещренный мелким почерком. Он сразу же узнал руку: писал начальник штаба аэроклуба Усачев. После слов приветствий, следовало: «Помню нашу первую встречу в аэроклубе. Ты сказал мне: летать хочу, товарищ начальник штаба. Вот и не терпится узнать, как идут у тебя дела. Уж не «сорвался» ли с крутого виража в штопор? Кстати, а как поживает та русоголовая, которая тебя в авиацию привела?..»

Слова старого учителя задели его за живое. Сергей задумался. Что он мог ответить человеку, который открыл ему путь в небо? «Пока подожду с ответом», — решил он про себя. Достал из-под кровати чемодан, открыл крышку. В правом углу стопкой лежали письма Усачева и Вали. Офицер медленно стал перебирать конверты, перечитывать то, что писали друзья. Перед глазами встал родной Сталинград. Вспомнилось все, как будто это происходило совсем недавно. И аэроклуб и дуб за Волгой, под которым он рассказывал Вале о своих мечтах стать летчиком-истребителем. Он чувствовал себя обязанным многим людям, товарищам по службе.

Летчик решил снова взяться за дела. Он ни днем ни ночью не знал покоя. В учебные часы офицер тренировался на специальной аппаратуре, непосредственно в кабине самолета. Рядом с ним были его друзья. Сергей всегда добрым словом будет вспоминать капитана Некрасова, старшего лейтенанта Муратова, капитана Павлова, которые не дали ему свернуть с правильного пути. Саранчин постоянно ощущал их поддержку. От этого становилось светлее на душе, хотелось делом ответить на заботу товарищей и командиров.

Происшедший с ним случай послужил хорошим уроком. Комсомольцу на всю жизнь запомнилось, к чему иногда приводит излишняя самоуверенность. В подавленном настроении вышел он в тот неудачный день с комсомольского собрания. Товарищи потребовали с него слово, что подобных промахов больше не повторит.

— Обещаю! — заверил комсомольцев Саранчин.

Незаметно прошло лето. Наступила суровая зима. Но боевая учеба в Н-ском истребительном полку не прекращалась. Летчики, подготовленные к действиям в воздухе вне видимости земли, летали ночью. В худшем положении оказалась молодежь. День за Полярным кругом короткий, пасмурный, обычно эти два-три часа светлого времени редко удавалось использовать. В сорокаградусный мороз летчики с нетерпением ждали хорошей погоды. А когда выдавался теплый день, тогда на аэродроме не смолкал гул турбин. Летала молодежь!

К весне все, кто прибыл из училища, в том числе и Саранчин, вылетели самостоятельно на новом типе истребителя. Через год он начал осваивать полеты в сложных метеорологических условиях днем. Офицер-комсомолец старательно учился пилотировать скоростной истребитель по приборам.

Однажды в полдень молодой летчик занял место в кабине боевого самолета. Ему предстояло пройти по маршруту в сплошной облачности. С командного пункта взвилась зеленая ракета. Белый дымок дугой повис над летным полем. Он медленно таял на темном фоне густой облачности. Воздух был влажен, с заозерной стороны дул холодный ветер.

Лейтенант Саранчин увеличил обороты турбины, и самолет постепенно начал набирать скорость. Вскоре истребитель скрылся в облаках. В кабине вспыхнул холодный фосфоресцирующий свет приборов. Десятки зеленоватых стрелок ползали по шкалам перед глазами летчика. Только с помощью их можно было привести самолет в указанный район. Надежные путеводители позволяли Сергею с максимальной точностью определять местонахождение самолета, выдерживать нужный курс. Вот ему показалось, что истребитель будто накренился. Саранчин посмотрел на прибор авиагоризонт: силуэт самолета находился в горизонтальном положении. Значит, все правильно, машина летит без крена. Летчик поборол в себе ложное ощущение, он доверялся приборам.