Артефакт. Ритуал на крови

— Можешь узнать, на каком рейсе летела Соня? Я знаю, что у тебя есть такие подвязки. А я поеду в женскую консультацию. Что-то не то происходит, я чувствую, что что-то не то.

— Успокойся, — на плечо Игоря легла рука Шляпы. — Ты сейчас скажешь мне, куда надо съездить, а сам постараешься прийти в себя. Всё нормально, вот увидишь. Марте никто не угрожал?

— Нет, — Игорь покачал головой и назвал адрес.

— Ну вот. Наверняка у неё просто проблемы с телефоном. Такое бывает.

— Она вчера его забыла зарядить, а потом у неё потоп был…

— Вот видишь. Наверняка так и не зарядила. Успокойся. Олег, — он повернулся к тому, которого легко называл и шефом, — налей ему коньяка. И не выпускай, а то наделает дел, нам потом расхлёбывать.

— Ладно, — кивнул тот. — Ты?

— Я за Мартой Андреевной. Тебе ей ещё в следующем году курс сдавать. И проверь, вылетел ли самолёт из Москвы в Нежнин. По времени легко можно проверить, какой именно. Если что, позвони Льву.

— Не вопрос.

¬— Вадик, — Шляпа, уже стоявший в дверях, поднял взгляд на Игоря, — спасибо!

— Сочтёмся.

* * *

— Что там? — Возвышающийся вышел на балкон номера и посмотрел на небо, в котором постепенно собирались чёрные грозовые тучи.

— Скоро, — ответил Высший. — Осталось совсем чуть-чуть.

— Третий?

— Да.

Глава девятнадцатая

1937 год. Северная Италия. Парма

Это было странно. Я сел в машину, но до сих пор ощущал, что бегу. Бегу, не в силах остановиться, потому что это будет сигналом о том, что я решил сдаться. Мозг судорожно пытался проработать возможные варианты дальнейших событий, и я закрыл глаза. Нужно было поставить на паузу происходящее, дать себе отдохнуть хотя бы пару минут, чтобы дальше всё делать, как говорят, с холодной головой и горячим сердцем. Да, мне нужна холодная голова.

— Синьор!

Я очнулся от того, что меня толкают в плечо, почувствовал, что мы стоим, и открыл глаза. Мы действительно стояли. На обочине дороги, с которой был плохо укатанный спуск к реке, чуть прикрытой лесом.

— Где мы? — Я повернулся к хозяину Фиата.

— Тут, — мужчина показал на спуск, — въезд в парк. Но мы там не проедем. Нужно идти пешком.

— Почему не проедем?

— Дожди. Неделю шли. Там сейчас всё размыто, просто застрянем.

— Тогда пойдём.

Тряхнув головой, которая стала ещё тяжелее, чем была до того, как заснул, я выбрался на обочину. Мужчина, встал рядом, поправляя на плече ружьё.

— Александр, — представился я, не став коверкать своё имя. Бабушка всегда говорила, что имя великого полководца должно звучать без искажений, хотя и звала меня Шуркой.

— Массимо, — ответил он.

— Ведите, синьор Массимо, — я слабо улыбнулся. Хотелось поддержать его хотя бы так, ведь он сейчас шёл, чтобы отомстить убийцам своих детей.

Когда мы вышли на берег, я понял, что Массимо точно знает, куда мы идём. Сначала мы шли в сторону реки вдоль дороги, укатанной до глубоких, заполненных жидкой грязью колей, а после он резко свернул в лес. Без троп, каких-то указателей или отметок. Словно бы в его голове был встроен свой спутниковый сигнал, показывавший нужную точку и самый короткий к ней путь.

Дыша глубоко, я приводил в порядок мысли и голову и наблюдал за широкой спиной идущего передо мной мужчины. Интересно, а на кого были похожи его сыновья? Были они такими же, как их отец — большими, мощными, даже несмотря на его общую грузность, или, возможно, похожи на мать. Я не видел её, но мне почему-то казалось, что она должна быть маленькой худенькой женщиной, обязательно красивой местной красотой — с тёмными волосами, голубыми глазами и почему-то светлой кожей. Я заметил, что большинство встреченных мною в этом городе женщин были именно светлокожими. А как будет выглядеть мой сын? Он будет похож на меня или на Марту? Или на нас обоих? И что было бы, если бы кто-то поступил с ним так же, как с сыновьями Массимо?

Я не заметил, как мои мысли перекинулись на то, о чём я даже думать себе раньше запрещал. И от этого стало одновременно тепло и горько. Захотелось оказаться дома, прямо сейчас, просто щёлкнуть пальцами и переместиться туда, к Марте, обнять её и почувствовать, что всё хорошо, и ничего плохого не произойдёт. Никогда…

— Извините, — прошептал я, поняв, что почти уткнулся в спину остановившегося передо мной Массимо.

Он молча кивнул, показал на просвет между деревьями, в котором мелькали какие-то люди, снял с плеча ружьё и перевёл рычаг предохранителя в «боевой» режим.

— Я пойду один, — прошептал я, положив руку ему на плечо. — Посмотрю. Вы пока не выходите. Если что, крикну. Но не раньше.

Массимо внимательно посмотрел на меня, но ничего не сказал, только снова кивнул, пропуская вперёд.