Артюр Рембо

Я, нижеподписавшийся Артюр Рембо, родился в Шарлевиле (Франция). Возраст — 23 года, рост — 5 футов 6 дюймов, состояние здоровья — хорошее. В прошлом преподаватель иностранных языков и естественных наук. Дезертировал из 47 полка французской армии[183], в настоящий момент нахожусь в Бремене без средств к существованию, так как французский консул отказал мне в какой-либо помощи.

Прошу сообщить, на каких условиях можно в кратчайший срок заключить договор о найме в американский военный флот.

Пишу и говорю по-английски, по-немецки, по-французски, по-итальянски и по-испански.

Четыре месяца был матросом на шотландском паруснике в рейсе с о. Явы в Куинстаун, с августа по декабрь 1876 года.

Был бы весьма признателен и почел бы за честь получить ответ.

Джон Артюр Рембо¹⁷.

Консул ответил, что при всех отличных качествах, для того чтобы его просьбу можно было принять к рассмотрению, ему не хватает сущего пустяка: американского гражданства.

Поэтому Рембо отправился дальше. В Гамбурге, от нечего делать зайдя в казино, он, не успев оглянуться, проиграл все сбережения (следовательно, он отнюдь не был «без средств к существованию»).

Но на этот раз он не вернется в Шарлевиль, как после Вены! Его выручили газетные объявления. Передвижному цирку, отправлявшемуся в турне по Скандинавии, требовался кассир и билетер. Почему бы и нет? Это был цирк Луассе, руководил им Франсуа Луассе, весьма уважаемый в то время мастер верховой езды¹⁸

.

Об этом его найме мы не имеем никаких известий, кроме свидетельства Делаэ; Изабель, не допуская мысли о том, что ее брат был бродячим акробатом, говорит о службе на каком-то лесопильном заводе в Швеции. Как бы то ни было, уезжая, он не сообщил, куда отправляется; поэтому Делаэ, приехав в июне в Шарлевиль и не найдя его там, не смог написать Верлену ничего, кроме: «О нашем чокнутом путешественнике новостей нет. Наверное, умчался далеко, очень далеко, так как я не видал его с моего прибытия сюда»¹⁹.

Он действительно был очень далеко — в конце июля он находился в Копенгагене, на обратном пути из Стокгольма. Это следует из письма Делаэ к Эрнесту Мило (сохранилось в плохом состоянии, опубликовано в 1951 году):

«Человека, которого (я знаю с) детства и которого ты видишь чокающимся с (белым медведем), ты с легкостью узнаешь (…) Я тебе говорю, что о нем сообщали в последний раз из Стокгольма, потом из Копенгагена, потом новостей не было. Наиболее авторитетные географы полагают, что он на 76 параллели[184], поэтому я скромно передаю их мнение…» Конец отсутствует.

На обратной стороне мы видим Рембо в эскимосской шубе, он чокается с полярным медведем и восклицает: «О-ля-ля! Не нужно мне больше никаких яванцев!»

Верлен получил те же сведения (письмо утеряно) и тот же рисунок (сохранился) 9 августа 1877 года. Как легко догадаться, ответом стала новая «коппейка»:

Есть в Париже «Шведское кафе», так зачем же в Швецию мотаться?Здесь бухло дешевле и табак, так что можно на зиму остатьсяВ нашей милой Франции. Хотя я давно хотел отсюда смыться,Потому что жизнь-то тут дерьмо, как бы медным тазом не накрыться.

Впрочем, снег приятнее, чем дождь, ну а к шведам раз меня не тянет,Я свой зад в Норвегию пошлю, поглядим, чего-то с ним там станет.А куда потом? Ну ты спросил! Путь мой по земле — он так извилист,Как кишечник прямо. Знаю лишь — тот, кто дальше влез, тот ближе вылез[185].

И если он покинул цирк Луассе, то причиной тому была по-военному суровая дисциплина. По слухам, его репатриировали (или просто помогли ему доехать домой, так как никаких документов о репатриации в консульстве Франции в Стокгольме не обнаружено). Секретарь мэрии Шарлевиля Эмери якобы подтвердил Делаэ, что ему присылали из Стокгольма запрос по поводу Рембо.