Артюр Рембо

Нет больше ни дороги, ни пропастей, ни ущелья, ни неба: ничего, кроме белизны, о которой можно думать, к которой можно прикасаться, которую можно видеть или не видеть, потому что нельзя оторвать глаз от белого просвета, который, вероятно, середина тропинки. Невозможно поднять нос — дует резкий северный ветер; ресницы и усы в сосульках, уши раздирает, горло саднит. Без тени от самого себя и телеграфных столбов, что идут вдоль дороги, заблудиться было так же легко, как дураку на ярмарке.

(…) Но дорога теряется. С какой же стороны столбы? (Они идут только с одной стороны дороги.) Чуть сойдешь с тропы — проваливаешься по пояс, почти по плечи… Бледная тень за траншеей: это приют Готард, чинное и гостеприимное заведение, уродливая постройка из дерева и камня, колоколенка. После звонка нас встречает косоглазый молодой человек, мы поднимаемся в низкую и неопрятную комнату, где нас угощают хлебом, сыром, супом и рюмочкой спиртного. Нам показывают больших красивых собак с желтоватой шерстью, прославившихся на весь мир. Вскоре являются и едва живые опоздавшие с окрестных гор. Вечером нас около тридцати, после ужина мы укладываемся на жестких матрасах под покрывалами не по размеру. Ночью слышно, как гости с молитвами признаются в своем желании обокрасть тех самых чиновников, что содержат это прибежище.

Через два дня после прибытия в Геную он нашел корабль, шедший в Александрию, но добрался до нее только через месяц. Здесь Артюру улыбнулась удача: ему предложили временную работу — он заменил французского инженера, проводившего какие-то работы недалеко от города. При этом у него был широкий выбор постоянных вакансий на будущее: в крупном земледельческом хозяйстве, на франко-египетской таможне или переводчиком при группе рабочих на каком-то заводе на Кипре. В конце концов, приняв последнее предложение, он подписал контракт с французской фирмой «Эрнест Жан и Тиаль Младший», расположенной в Ларнаке, главном порту острова, и приступил к исполнению обязанностей 16 декабря. Точность этой даты несомненна, так как 15 февраля Рембо написал своим: «Завтра, 16 февраля, будет ровно два месяца, как я здесь работаю».

Здесь необходимо сделать отступление. Эмиль Дешан, агент Морской почтовой компании, утверждал, что в конце 1879 года какой-то Рембо находился в Адене, откуда собирался отправиться с небольшой командой к мысу Гвардафуй (северо-восточная оконечность Сомали), чтобы ограбить судно, потерпевшее там крушение. Разумеется, это не может быть наш Рембо — времени с конца ноября до 16 декабря не могло хватить на путешествие в 800 километров туда и обратно. Объяснение мы найдем в постскриптуме к письму, отправленному Рембо (настоящим) домой 22 сентября 1880 года: «Правильно пишите мой адрес, потому что здесь, в Адене, есть еще один Рембо, агент Морской почтовой компании»²⁵.