Асафетида

Ехал по свету вещий Владимир,Добрый князь поднебесного мира.Ехал лесом, и ехал болотом,Ехал полем, и лугом, и пашней.Умилялся забавам звериным,Любовался полетом птичьимДа повадкой предивных гадов.Вдруг въезжает в селенье и чуетСмрад, как будто в уборную въехал,Мерзость зрит, что раззрится нескоро.«Кто ж, — гадает, — устроил такое?»Малоумны лихие селяне,Своим обликом вони не краше,В князя светлого пальцами тычутДа всё ржут как на что-то смешное.Светлый лик закрывая десницей,Князь спешит поскорее проехать,

Только слышит вдруг вопль несчастный,Видит бабу и видит собаку,Древо, сук, и веревку с петлею,И собачьи несчастные очи.Тут же спешился вещий Владимир:«Ты за что же казнишь горемыку?Ведь любила тебя как роднуюДа служила верою-правдой,Охраняла от всякого татяИ, глядишь, от кого и похуже?»А в ответ: «Послужила — и будет,Полюбила — полюбит другая.Уж хромая она да глухая,Сам ли будешь кормить оглоедку?»Не два волка в селеньи грызутся,Князь Владимир и баба бранятся:«Злом единым питаете души,

Только в подлости вам и потеха!Вероломное, скверное племя!Гаже твари на свете не сыщешь!»А у бабы детей той без счету,Все некормлены да неумыты,Средних старшие бьют кулаками,Те вопят так, что слушать несносно.Младший рьяно на битву взираетИ с горшка лютым смехом хохочет.С-под младенца сосуд злосмородныйМать взяла да извергнула в очиКнязю древнего мира под солнцем.Стал искать он, чем утереться.Не нашел, и у бабы не спросишь.Осерчал еще боле премудрый.Ликом сделался грозен, как туча,И в зеницах перу́ны сверкают.

А обидчице только смешнее:«Не по нраву, что ль, князь, угощенье?»«Слать войну и вражду вам не буду —Ей князь мира сего отвечает. —На то злобы своей вам довольно,Но найду, чем иным вас потешить,Не забудете дар мой вовеки!» —Молвил так, ногу в стремя закинулИ собаку позвал за собою.Только гость за околицей скрылся,Замечает на месте, где был он,Баба дивный ларец самоцветный:«Видно, — думает, — всадник потешный,Обуянный немощною злобой,Свой сундук позабыл ненароком», —Потянулась и ларь распахнулаЖадно баба, не чуя лукавства.

А под крышкою — скорби, болезни,Лютый голод, пожары, да черти,Да нетленный березовый свиток,Волошбой заповедной исчертан:«Буде надобе что, обратитесь,Всё исполню за плату ничтожну».Разбежалися черти по баням,Запылали пожары по избам,Разползлися глады и морыПо селениям, ху́торам, градам.Скорбь увидя да ужас великий,Догадалась она, завопила:«Будь же Богом проклят ты, черный,Супостат человечьего рода!»С той поры князь вещий ВладимирУ людей прозывается Черный.А коль сраный горшок упомянут,То еще добавляют: нечистый.