Асанардаль

– Вовсе нет. Ты меня удивил. Мужчины не любят просто так расставаться с деньгами.

– Значит, ты всё-таки лесбиянка.

– Не знаю.

– Что?

– Не спала ни с мужчинами, ни с женщинами. Не знаю, лесбиянка ли я.

– Попробуешь сначала с теми, потом с теми, и решишь, так? Смотри, не скатись таким макаром до извращений.

– Я не отбитая на голову.

– Тебе не любопытно узнать, почему я принял тебя за лесбиянку?

– Зачари, мне безразлично, что ты там думаешь. Мы знакомы всего ничего, – резко ответила Сана.

Зачари пожал плечами и принялся за семифредо.

– Меня вот что удивляет. Неужели две женщины не могут развеять твою скуку? Нужна третья? Может, попробовать мужчину? – спросила Сана.

– О каких двух женщинах ты говоришь?

– Ой, да ладно. Я здесь неполных два дня, а уже видела тебя то рядом с розовокосой блондинкой, то рядом с просто блондинкой.

– Не ревнуй, Сана. Блондинка – моя мать, Симона. Девушка с розовыми косами – моя бывшая невеста.

– Как её зовут?

– Не всё ли равно?

– Нет, мне любопытно.

– Гаетайн. Чтобы полностью удовлетворить твоё любопытство, скажу, что у меня есть отец, Гаэтано.

– Гаетайн и Гаэтано. Да они созданы друг для друга.

– Ага, – небрежно ответил Зачари.

Сана хотела спросить у Зачари, он ли торчал возле виллы, как успел заплыть далеко в море, зачем это сделал, но решила промолчать. Это личное дело Зачари.

В приглушённом свете бара Сана смуглая кожа Зачари казалась золотистой. Прямые чёрные волосы отливали синевой. В утончённых чертах лица мелькала горечь и насмешка.

– Нескромный взгляд, – сказал Зачари.

– Ты не похож на итальянца.

– Ты видела много итальянцев?

Сана пожала плечами.

– Моя мать француженка. А ты не похожа на русскую. Где большой бюст, круглое лицо и вздёрнутый нос?

– Обделила меня природа.

– Не злись на неё. Так твоя мать подруга Люси Стаффид?

– Теперь да. Мама не была знакома с Люси до приезда в Италию.

Зачари посмотрел на Сану долгим взглядом.

– А ты?

– Я?

– Ты впервые видишь Люси и Поля Стаффид?

– Знаешь, Зачари, временами мне кажется, что я с ними знакома. Но где я могла их видеть? Я второй раз за границей. Раньше летала во Францию.

– В Нормандию?

– Откуда ты знаешь? – удивилась Сана.

– Из Италии я выезжал только во Францию, а Нормандию, – Зачари хохотнул, – вернее, из Франции я выехал в Италию. Моё детство прошло в Нормандии. И когда я увидел тебя, мне показалось, что мы знакомы. У тебя запоминающаяся внешность. Льдистоголубые глаза и золотистые волосы…

Зачари переменился в лице. Сана почувствовала, как он напрягся. Сана обернулась. За её спиной стояла синеглазая девушка с розовыми косами. Девушка переводила растерянный взгляд с Саны на Зачари.

– Вы знакомы? – звонким голосом спросила Гаетайн.

– Тебе какое дело? – бросил Зачари.

– Как какое…

В синих глазах Гаетайн закипели слёзы, отчего глаза стали ещё больше. Зачари менялся в лице. Он рванулся к Гаетайн, но потом взглянул на Сану и остановился.

– Не предлагаю тебе присоединиться к нам, потому мне, честно говоря, мне неприятно твоё общество, – хладнокровно произнёс Зачари.

– А её приятно? – визгливо воскликнула Гаетайн.

Её лицо мигом утратило чарующее обаяние.

На них начали оглядываться.

– Хотя мы знакомы всего ничего, – Ди Луцио со значением посмотрел на бывшую невесту, – да, общество синьорины Асанардаль Морияди мне приятно.

– Зачари, прости меня, – тихо произнесла Гаетайн.

– Я не сержусь на тебя. От того, что ты сделала, ты не перестала быть хорошим человеком. Но, повторяю, мне ты больше никто.

Гаетайн всхлипнула, прижала руки к лицу и медленно вышла из бара.

– Прости меня за эту сцену, – сказал Зачари.

– Ничего.

Зачари ждал расспросов, но Сана молчала. Зачари вздохнул с облегчением.

“Какое чудовищное унижение испытала эта девушка, попросив прощение», – подумала Сана, любительница судить других по себе.

Глава 5

Кино и мечты

Туристки хихикали, поглядывая то на Калую, то на Ачиля.

– У вас отличная яхта, – сказала рыженькая туристка, стреляя глазами в Калую.

– Рад встретить в юных леди знатоков яхт, – поклонился Калуя.

Туристки прыснули.

Девушка с длинными пепельными волосами не сводила глаз с Ачиля.

Ачиль скучал.

«Дурак, что же ты медлишь? Она сама плывёт к тебе в руки», – сердито думал Калуя.

Сыну двадцать пять, а ведёт он себя, как монах. Кажется, Ачиль не собирается ловить свою рыбку.

Калуя заглушил мотор и ушёл в каюту с рыженькой, оставив Ачиля и платиновую красотку наедине. Вышли они через полчаса. Ачиль пялился на воду, девушка смотрела в телефон. Всё ясно.