Асанардаль

– Не знаю, – вздохнула Мила, – эту Хэ-Вон видели убийцы. Допустим, я заявлю, а они и меня убьют.

– Их посадят.

– Откупятся.

Люси посмотрела на Милу долгим взглядом.

– Хэ-Вон и дальше будет смотреть и молчать. Там дальше будет показано, к чему приведёт её молчание.

– А ты уже смотрела этот фильм? – удивилась Мила.

– Да.

– Зачем же мы его тогда смотрим?

– А разве тебе не интересно? – растерялась Люси.

– Я комедии люблю. Но тебе же не интересно смотреть одно и то же второй раз.

– Почему же. Интересно. Я люблю фильмы, наталкивающие на размышления. Посмотри на эту Хэ-Вон. Положительная она героиня или отрицательная? На её месте промолчали бы и я, и ты, если бы доподлинно знали, что преступники откупятся. А если и не откупятся, то рано или поздно освободятся и пойдут мстить. Тюрьма не меняет людей к лучшему. Значит, положительная. Но она не умеет сострадать. Дальше это очень наглядно будет показано. Опять-таки, неумение сострадать – хорошая черта или плохая? Мы же не виним человека, если он не может, скажем, слышать. Мы ему сочувствуем. Почему же тогда мы осуждаем человека, не могущего сострадать? С одной стороны, это не физический недостаток, следовательно, всё в руках человека. А с другой стороны, душевные болезни – тоже не физический недостаток, так почему же мы не считаем, что психический больной в силах самоизлечиться? В сущности, мы очень мало знаем о психике человека, чтобы осуждать таких людей, как эта кореянка.

– А мне кажется, что она сочувствует и сострадает, но делает это молча, – возразила Мила.

– Кому есть польза от того, что она молчит?

– А что она может сделать, если таково свойство её личности? Или, допустим, она не умеет перебороть страх перед преступниками. Глупо винить простого человека за то, что он слаб.

– Но каждый человек в силах преодолеть свои слабости.

У Милы не было желания спорить на эту тему. Люси не смотрела на экран. Она смотрела на Милу, и взгляд её был выжидающим.

«Чего она от меня ждёт?», – подумала Мила.

– Я вот вспомнила слова Генри Тейлора: «Случайными добрыми делами слабые люди хотят вернуть себе собственное уважение», – сказала Люси.

– Я помню продолжение этой цитаты. «Тщеславные – возвысить себя в глазах общества», – парировала Мила.

Тем временем, на экране главная героиня стояла и смотрела, как убивают малолетнюю дочь её подруги.

– Нет, Хэ-Вон не положительный персонаж, – сказала Мила.

– Это точно. Если бы она нашла в себе силы…

– Что бы она могла сделать? Подраться с кучей головорезов? Её подруга тоже молодец, сидела на попе ровно и ждала, когда другая женщина придёт, и все беды руками разведёт. Ладно бы на мужчину надеяться…

– По-твоему – лучше соблюдать принцип невмешательства? – воскликнула Люси.

В её голосе звенел гнев.

«Что я сделал не так?», – испуганно подумала Мила.

– Можно и вмешаться, – обречённо вздохнула Мила.

– А можно попытаться извлечь выгоду из ситуации, – вкрадчиво произнесла Люси.

– Как? – удивилась Мила, – можно или наблюдать, или очертя голову кидаться в бой. Третьего не дано.

«Что–то я разошлась. Надо прикусить язык. Люси раздражена. Наверное, ПМС», – подумала Мила.

Люси перевела взгляд на экран, и остаток фильма хранила молчание.

«Что она имела в виду, говоря о том, что можно извлечь выгоду? Шантаж? Шантажируемому проще избавиться от шантажиста, нежели идти у него на поводу. Конечно, можно собрать факты и припрятать их в надёжном месте. Странные у Люси мысли, и сама она сегодня странная. В сущности, откуда я знаю, какая она на самом деле?», – размышляла Мила.

Фильм кончился. В комнате повисло неловкое молчание. Люси сидела, поджав под себя ногу, и пустым взглядом смотрела на чёрный экран.

Мила растерялась. Что делать? Встать и уйти? Невежливо. Навязываться с разговорами? Невежливо.

Прошло пятнадцать минут.

Люси вздохнула и заговорила о погоде. Мила с готовностью поддержала разговор. Казалось, от неловкости не осталось и следа, но Милу не покидало ощущение, что Люси тяготит её общество.

«Сама же меня пригласила», – подумала Мила.

В ней нарастало недовольство.

Будто прочитав мысли гостьи, Люси предложила пойти искупаться. Мила согласилась.

Не без труда преодолев скалистый пляж, Мила опустилась в воду, проплыла несколько метров плохоньким брассом и утомилась. Волны мощно подталкивали её вперёд в открытое море. Мила вынуждена была вернуться. Стоя по пояс в воде, она приставила ладонь козырьком к глазам и посмотрела на море. Море блестело нестерпимо ярко. Солнце так и палило. Ветер крепчал, волны становились выше. Море выглядело непривычно пустынным, только на горизонте горела ядовито-белым светом крошечная яхта. Воздух колыхался, как от пламени. Миниатюрная голова Люси виднелась далеко в море. Люси успела заплыть далеко, и теперь уплывала всё дальше и дальше. Мила замахала ей рукой, закричала. Люси повернула обратно.

Мила подошла к своим вещам. Прямо на её платье лежал придавленный камнем лист бумаги. Мила подняла лист. Не так часто она получала послания на бумаге. Мила вспомнила письмо из Италии.

На этот раз письмо, точнее, записка, была на французском.