Аскетизм по православно-христианскому учению. Том Ι. Книга вторая: Опыт систематического раскрытия вопроса

Итак, в данном месте св. Ап. Павел несомненно разумеет осуществление в своей жизни принципа воздержания [2883]. Этот принцип в других местах своих посланий Апостол представляет в виде общеобязательного подвижнического требования, необходимого для действительного осуществления христианского аскетизма. Проводя аналогию между «бегущими на ристалище», с одной стороны, и христианами, с большими усилиями проходящими назначенный им подвиг напряженного и непрерывного совершенствования, – с другой, св. Апостол между теми и другими указывает, в частности, то сходство, что и те и другие – по самому роду и особенностям своей деятельности – должны соблюдать строгое воздержание. «Все подвижники воздерживаются от всего (πᾶς ὁ ἀγωνιζόμενος πάντα ἐγκρατεύεται): те для получения венца тленного, а мы нетленного» [2884].

В другом месте «воздержание» (ἐγκράτεια) прямо поставляется у Апостола в числе «плодов» духа, восстановленного, возрожденного и освященного в христианине силою благодати [2885].

Следовательно, по учению св. Апостола, для осуществления христианского подвижничества необходимо соблюдение закона воздержания [2886].

Что касается святоотеческого учения, то в нем мы находим подробное, обстоятельное и глубокое раскрытие сущности, смысла, важности и значения аскетического принципа «воздержания» (ἡ ἄσκησις τῆς ἐγκρατείας) [2887] в деле осуществления собственно христианского подвижничества (ἡ κατὰ Χριστὸν τελουμένη ἐγκράτεια) 

[2888], где названный принцип собственно только и получает свой настоящий глубокий смысл, так что только и именно здесь осуществляется воздержание истинное (ἡ κατὰ ἀλήθειαν ἐγκράτεια) [2889].

Понятие воздержания (ἡ ἐγκράτεια) [2890] – в святоотеческой аскетической письменности имеет собственно объем очень широкий, захватывая своим содержанием не только «внешнего человека» (τὸν ἔξω ἄνθρωπον) [2891], но также и «человека внутреннего» (τὸν ἔξω ἄνθρωπον), так что «воздержание телесное

» (continеntia corроralis) [2892] далеко не покрывает собой всего названного понятия, в его святоотеческом употреблении, представляя собою лишь один из его существенных моментов. По словам св. Василия В. подвиг «воздержания» касается не одной только пищи, но простирается также и на все вообще, что так или иначе препятствует богоугодной жизни [2893]. В этом случае разумеется прежде всего и преимущественно «воздержание от всякой страсти» (παντὸς πάθους ἀπέχεσθαι), «от лукавых и суетных помыслов» (ἀπὸ λογισμῶν πονηρῶν καὶ ματαίων) [2894]. Понимаемое и осуществляемое в этом широком смысле «воздержание» является «уничтожением греха, отчуждением от страстей» (παθῶν ἀπαλλοτρίωσις) [2895].

Целью такого именно подвига служит «отречение от собственных желаний» (τελεία ἀναχώρησις τῶν ἰδίων θελημάτων) ради исполнения воли Божией, – достижения благочестия [2896].

Таким образом, «воздержание» в своем полном осуществлении, при условии правильного, целесообразного пользования им, обеспечивает достижение не только отрицательной цели – искоренения пороков, освобождения от «страстей», но вместе с этим, необходимо предполагает и положительное совершенствование христианина, путем приобретения добродетелей, противоположных порокам, препобежденным, благодаря «воздержанию» [2897].

С этой точки зрения становится понятным святоотеческое учение о «воздержании» как добродетели, так сказать, родовой, основной по отношению к другим добродетелям [2898]

.

Что касается нормы, границ «воздержания», то святоотеческое учение в разрешении этого вопроса принимает два основных направления, в зависимости собственно от того, что именно является прямым объектом названного подвига, – порочные страсти и греховные влечения человеческой природы или же её естественные нужды и необходимые потребности. Вследствие коренного различия названных объектов, и регулирующий их проявление принцип «воздержания» получает совершенно иное применение, является не с одинаковым, а с совершенно различным характером в том и другом случае. Что касается греховных примесей, имеющих место в человеческой природе, то в отношении к ним «воздержание» по аскетическому учению должно быть применяемо без всякого ограничения, в смысле абсолютном и безусловном. Здесь всякое послабление является делом нежелательным и недолжным, как измена принятому в «обращении» и с «ревностью» охраняемому принципу самоотвержения, решительной «смерти» греху [2899]. По словам Максима И., «воздержание иссушает похоть» (μαραίνει τὴν ἐπιθυμίαν) [2900].