Аспекты

Теперь она окончательно проснулась и, одернув ночную сорочку, ушла в ванную.

Лорд Извор – он, как теперь понимала Лумивеста, был для Вариса больше, чем другом, – тяжело заболел, и Варис уехал к нему. Он отринул свой отдых, но не отринул ни гостей в усадьбе Странжа, ни саму Лумивесту. Обвинить его в этом невозможно. Было ли в жизни Лумивесты что-то, ради чего она поступила бы так же? Родители умерли, в имении все шло своим чередом, обо всем заботилась прислуга.

Насколько ей было известно, никто в коронате не проявлял мятежных настроений. Вдобавок считалось дурным тоном свергать корона в его отсутствие; узурпаторам полагалось выступать открыто, встречать противника лицом к лицу.

И, разумеется, один из противников погибал.

В коронате ждали возвращения Лумивесты. С палионом Сильверном все было обговорено, как и планировал Варис. Да, Лумивеста могла незаметно уехать с Варисом из Листуреля, но вернуться туда вдвоем…

Она включила воду погорячее, в душевой кабинке заклубился туман. Варис никак не мог пригласить ее уехать вместе с ним. А если бы и пригласил, ей пришлось бы отказаться. И все же…

Она знала, в чем дело. Она сама об этом думала, совсем недавно. В ее краях, если у корона что-нибудь пытаются отобрать, то он борется за это, встречая вызов лицом к лицу.

Лумивеста оделась и по крытой галерее прошла из гостевого флигеля в особняк. День выдался на удивление ясным; озеро и лес выглядели, как сапфиры и малахит. В прозрачном воздухе веяло осенней свежестью, и Лумивесте показалось, что среди зелени уже мелькают отблески меди.

В столовой двери на балкон были закрыты, на серванте стояли обеденные яства. Странж и Дани, Сильверн и Эдеа переходили от подноса к подносу, накладывая себе на тарелки ветчину, ростбиф и хлеб разных сортов. Пахло куриным супом. Все негромко поздоровались с Лумивестой и сели за стол. Разговор не клеился.

Веселина принесла кувшин воды на бузиновом цвете и подогретый сидр, а потом рассказала старую-престарую шутку про кверцийского императора, которому генерал не удосужился организовать пиршество на поле боя. Шутка оканчивалась каламбуром, связанным с именем Вариса, и на миг все умолкли. Потом Сильверн рассмеялся, за ним развеселились и остальные, и оказалась, что вполне можно говорить и о Варисе, и об Изворе, и о поспешном ночном отъезде.

Веселина, очень довольная собой, едва заметно вздохнула, а потом принесла яблочный пирог и густые сливки.

Лумивеста попыталась представить (хотя и понимала, что это выходит за рамки приличия) личную жизнь Веселины. Наверняка у нее есть спутник… Oна, зная самые сокровенные тайны имения, предпочитала о них не говорить. Лумивесте было известно, что владельцы поместий и дворцов, включая и ее саму, почти ничего не знают о том, чем занимается прислуга в свободное время, если, конечно, в помещениях для прислуги не начинаются ссоры и слезы, не вспыхивают потасовки и не ползут шепотки об отравленном чае. А вот Странж наверняка знает обо всем, что происходит в усадьбе. Можно подгадать время и осторожно расспросить его об этом наедине.

Если, конечно же, Лумивесту снова пригласят в усадьбу.

И тут Сильверн сказал:

– Мы вернемся сюда к Зимнему Солнцестоянию. Вы не собираетесь в столицу к началу или к концу парламентской сессии?

– Я пока об этом не думала, – искренне призналась Лумивеста. – Наверное, вряд ли.

– Как я понимаю, вы редко бываете в Листуреле, – заметил Странж. – Варис с удовольствием покажет вам столицу. Он хорошо знает дворец и все исторические достопримечательности. А вот с искусством у него… не очень.

– Если милорд Извор выздоровеет, – сказала Лумивеста.

– А если не выздоровеет, – серьезно произнес Странж, – то Вариса тем более нужно будет отвлечь. В Листуреле есть места, оскорбляющие чувства, но есть и много чудесного. По-моему, все это делает его великим городом.

– Я подумаю, – сказала Лумивеста.

– А другого сейчас и не требуется, – кивнул Странж.

Лумивеста поняла, что он обладает замечательной способностью подтолкнуть собеседника к какому-то решению, нисколько не скрывая своих намерений, но притом ни на чем не настаивая, а лишь подчеркивая определенные преимущества такого выбора. По слухам, двоюродный дед Лумивесты, тот самый, с кем Странж когда-то играл в военные игры, тоже это умел. А потом его убили.

Может быть, имеет смысл обратиться к Странжу с официальным прошением? Пусть он внушит ей, что она без всякого сожаления покидает усадьбу и возвращается в свой коронат, совершенно не думая о тех делах и о тех людях, думать о которых она не имеет права.

Все это становилось слишком сложно. Нет, так оно и есть вот уже несколько дней. Лумивеста извинилась и вышла из столовой, чтобы не сказать какую-нибудь глупость.

В коридоре ей встретился Гикори. Мальчик крепко сжимал обеими руками игрушечный деревянный движитель.

– Миледи Лумивеста… – с церемонным поклоном начал Гикори.

– Что случилось?

– Дядя… Досточтимый Березар хочет с вами поговорить, с вашего разрешения… с вашего позволения. Он внизу, в библиотеке. Я вас проведу, если хочете… хотите.

– Я знаю, где это. Спасибо, Гикори.