Аспекты

– Из которого каждую деревушку не разглядишь, а тем более всех последствий не предугадаешь, – резонно возразил Странж. – Если закон не предполагает иных толкований, то юноше придется самостоятельно отвечать за себя и за свои поступки.

В кабинете стало очень тихо. Варис повернул голову, рассеянно глядя куда-то вдаль.

– По-моему, я понимаю, что вы имеете в виду. Но это весьма затруднительно. Ведь те, от кого это зависит, очень молоды. Суд вряд ли прислушается к их клятвам и заверениям… Нет, я даже не представляю, как об этом просить.

– Ничего сложного в этом нет, – сказал Странж. – Объясните примерно так: «С этого времени вы обязаны заботиться о своем друге и сделать так, чтобы подобное больше никогда не повторялось. Те из вас, кто на это согласен, будут связаны общей клятвой».

– Допустим, я так и скажу. Но по какому праву я буду их об этом просить?

– А по какому праву не будете? Лучше сделать это сейчас, иначе после гибели их друга когда-нибудь придет осознание, что такая просьба была возможна, но ее никто не сделал. Трудный выбор стоит не перед вами, Варис, а перед ними.

Варис сжал голову ладонями, будто боялся, что она и в самом деле расколется. Странж потянулся к звонку.

– А через двадцать лет? – спросил Варис.

– Ну, мало ли что может произойти. Он может спокойно умереть во сне, и проблема решится сама собой. А может быть, они с друзьями отыщут способ, как с этим жить… Такое бывало.

Варис шумно выдохнул и немного расслабился.

– И к тому времени в стране будет другой верховный судья, – добавил Странж. – Или пять верховных судей. Вы правы, это не ваша задача. Ваша цель сейчас заключается не в том, чтобы устранить всю несправедливость в республике. Однако это должно стать задачей для кого-то другого. Я свяжусь с коронессой Равнинного края – возможно, она возьмет дело на себя или предложит другую кандидатуру. И прекратите уже волноваться о принятом законе. Вы же знаете, любой хороший инструмент возможно использовать в дурных целях.

– Наверное, – вздохнул Варис, и в его голосе прозвучали северные интонации.

Странж выждал с полминимы, а потом сказал:

– Вы не возражаете, если я попрошу вас задержаться у нас на несколько дней после праздников?

– Вы что-то планируете?

– Нет. Насколько мне известно, уезжают все, кроме Агаты.

– По-вашему, я буду вам полезен?

– По-моему, вам будет хорошо.

– Извините, – хрипловатым голосом начал Варис, – наверняка здесь будет хорошо. В столице серо и сыро, там и без меня обойдутся… Завтра я отправлю Извору магнограмму. Если моего присутствия ему не требуется, то я останусь… на неделю?

– Договорились. А теперь…

– А теперь я уйду к себе и буду паинькой, – сипло проговорил Варис. – Выпью бокал виски с ромашкой и тутовой корой, а еще попрошу вас позаботиться, чтобы в ближайшие несколько часов Агата думала о чем-нибудь другом.

– Туше, – сказал Странж. – Не кончетта, но, по-моему, ничья. Вы уверены, что лекарственные травы лучше добавить в виски, а не в крепкий черный чай?

– Абсолютно.

– Вы позволите Дани проводить вас в апартаменты?

Варис хотел было кивнуть, но, поморщившись, сделал жест «да».

Странж подкатил инвалидное кресло к двери и открыл ее. Дани встала.

– Отведи меня домой, пожалуйста, – сказал Варис, неуверенно шагнув через порог.

Странж притворил дверь, немного посидел в одиночестве, потом приблизился к письменному столу, взял чистый бланк магнограммы и вытащил из кармана ручку – подарок Вариса.

Перебирая пальцами звенья цепочки, Странж долго крутил ручку в руках, так и не сняв колпачка.

Лумивеста медленно поднималась по лестнице западного крыла усадьбы. Отсутствие каких-либо звуков немного пугало, хотя непонятно почему – здесь было светло и безопасно.

Она тихонько постучала к Агате. Дверь распахнулась. На пороге стояла Агата в длинном шелковом платье цвета осени; длинные светлые волосы были уложены под сетку.

– Добрый день, миледи коронесса. Входите, пожалуйста.

– Странж посоветовал мне поговорить с вами, – сказала Лумивеста. – Я не знаю, что он имел в виду, но… если вы согласны со мной побеседовать, я буду очень рада.

– Странж искренне верит в силу общения. Проходите, присаживайтесь. Я как раз хотела спросить чаю.

Агата начала собирать листы бумаги, разбросанные по столу в гостиной; они были исписаны самыми разными почерками – и тонким неразборчивым, и четким печатным, и крупным корявым. Там и сям строки были перечеркнуты, а на некоторых листах было вымарано все – то тонкими линиями, то грубыми черными полосами.

Чаю дожидались в молчании. Иногда Агата поворачивала голову – то ли к входной двери, то ли просто на восток, – как будто к чему-то прислушивалась.

– Что ж, – наконец сказала она, поудобнее усаживаясь в кресле. – О чем будем говорить? Побеседуем о нашем общем друге?

– Мне хотелось бы… побольше узнать о вас и Варисе. Наверное, это излишнее любопытство, но…

– Да, – просто сказала Агата. – Но вполне объяснимое. Вы уже с кем-нибудь об этом говорили?

– Эдеа мне кое-что объяснила. И Варис… но очень мало.

Агата кивнула.