Астральное тело холостяка

– Она девочка, – ответил Палкин.

Максим завизжал:

– Я что сказал? Делайте, как я хочу! Вы здесь для того, чтобы мне прислуживать! Вот пожалуюсь папе, он вас выгонит!

И плюнул в Лену. Прямо в лицо ей угодил. У Горкиной гнев всколыхнулся, она изо всей силы качели ногой пнула. Те резко назад подались, Максим не удержался, упал. Начал вставать, и тут деревянное сиденье, которое помчалось обратно, угодило ему прямиком в лоб. Брякин рухнул замертво, по его лицу полилась кровь.

Ребята перепугались, стали тормошить пакостника, но тот не шевелился. Все же они маленькие еще были, побоялись, что их накажут, и поступили совершенно по-детски – попытались скрыть происшествие. Взяли мальчика, вытащили через дыру в заборе в лес, отволокли подальше, сами не помнили куда, наткнулись на яму, бросили товарища в нее, забросали ветками…

– Дочь покаялась поздно вечером, – тяжело вздохнула Горкина-старшая. – Сначала я растерялась, не знала, что делать, и тут матушка Ирина примчалась, сообщила о том, что случилось на шоссе на Ведьмином повороте. Я Лену дома заперла, велела никому не открывать. Матушке ничего про то, как дети Максима убили, не сообщила. Не до моих откровений ей было. Да и не находила я в себе сил признаться, что дочь моя убийца. Ведь как все выглядит? Кто Максима с качелей столкнул? Горкина. И кого к ответу призовут? Всю жизнь дочке поломают, в спецшколу отправят. Я этого для нее не хотела.

Пожилая женщина помолчала и снова вздохнула.

– Ладно, уж скажу вам сейчас совсем честно. Муж-то мой в психиатрической лечебнице умер. Я об этом никому в деревне не рассказывала, все думали, что Антон от рака постоянно лечится, а он в психушку укладывался. У него припадки гнева случались. Как накатит – убить всех хочет. Через пять минут настроение изменится – всех обожает. Называется болячка «биполярное расстройство». Как на качелях человек живет, ровного, нормального настроения у него нет: то всех кругом зарезать-задушить собирается, то любит до икоты. Обидчивый, злопамятный, мстительный мужик. Упокой Господь его душу… Ленка вся в отца, только в крайности не впадает. Но если чего ей хочется, своего добьется, к цели паровозом прет. Думаю, ненавидела она Максима люто, вот и спихнула пацана с качелей. Плакала, конечно: «Мамочка, я случайно». Да только мне кажется, что нарочно она его сбросила, именно убить хотела. Разумеется, я молчала обо всем. Пусть про свою дочь правду знала, а все ж в лапы милиции отдавать ее не собиралась.

Марфа Ильинична расправила одеяло на коленях.

– Когда мы отца Дионисия и монашку похоронили, матушка Ирина в обморок упала. Однако быстро в себя пришла, хотя было видно, что ей плохо. Я Филиппу сказала: «Уводи ее, а я вещи священника соберу и принесу». У него всего-то одна сумка была, она раскрылась, все высыпалось. Филипп напомнил: «Парень этот, Никита, говорил, что еще мальчик на переднем сиденье лежал. И где он? Куда подевался?» Ни в автомобилях ребенка не нашлось, ни на дороге. Ну я и предположила: «Наверное, он в обмороке был, а потом очнулся и удрал. Беспризорных много нынче». Ветров «жигуленок» с телами москвичей уже сбросил в карьер и тарантайку тарасовскую к оврагу отогнал. Потом матушку Ирину на мотоблок усадил, ей совсем нехорошо стало, и уехал. Я начала хабар собирать.

– Подождите, – остановил Горкину Протасов. – А где же находился водитель? Валерий?

– Его там не было, – пояснила Марфа. – Машину мы сразу узнали, поняли, чья она, но самого хозяина за рулем не обнаружили. Ветров тракториста увидел, когда матушку вез, тот на околице сидел – лицо безумное, глаза навыкате. Филипп перепугался: Валерка-то отца Дионисия со станции вез, а ну как начнет всем рассказывать, что священник погиб! Ветров к Тарасову бросился, давай его расспрашивать: «Что случилось? Почему у тебя вид такой странный?» Тракторист ему вроде разумно отвечает: «Стоял у вокзала, думал, может, подвезу кого… А как я сюда-то попал? Где мой драндулет?» Память ему отшибло. Напрочь. Как день провел, внятно рассказывал, и как на станции был, тоже не забыл. А дальше – пустота. И умер он через пару дней.

Горкина сцепила пальцы в замок.

– Как Тарасов до околицы добрался? Почему мы его не заметили, когда к месту аварии неслись? Спросите чего полегче, не знаю. О чем раньше-то я говорила?

– Вещи вы стали собирать, – напомнил я.