Асы немецкой авиации

Наши солдаты схватили американца, и он стал пленным. Я пригласил его в свою палатку на выпивку и обед, и мы просидели всю ночь. Нам принесли местного вина, и мы пили, пили, пили… Я подумал про себя: «И что мне теперь делать с этим парнем?» В итоге далеко за полночь мы улеглись спать в палатке, и я вытянул ноги так, чтобы коснуться его. Он приподнялся и сказал: «Не беспокойтесь, я не убегу. Я дал вам слово офицера и джентльмена. Кроме того, я слишком пьян». Мы уснули, и он сдержал свое слово. Я не стал приставлять к нему часовых. Это сработало надежно. Он оказался отличным парнем, и я был горд, что одержал эту победу. Но я сказал, что был бы еще более рад, если бы он остался цел.

Меня попросили написать отчет о вражеских истребителях. Союзники, особенно американцы, имели много отличных истребителей. «Лайтнинг» был скоростным фантастическим истребителем и представлял реальную угрозу, если имел преимущество по высоте. Он был уязвим, если вы находились сзади и чуть ниже него и быстро сближались, или вам удавалось втянуть его на вираж. Но в атаке это был великолепный самолет. Один такой сбил меня в 1944 году, дав очередь с дальней дистанции. Он имел 12,7-мм пулеметы и 20-мм пушку, и никто из нас не рисковал идти на него в лобовую атаку. Р-51 «Мустанг» был смертоносным оружием, имел огромную дальность и великолепную маневренность, мог действовать с любой авиабазы в Европе. Это сильно осложнило нам жизнь, особенно позднее, когда мы перешли на реактивные истребители. «Мустанги» крутились вокруг наших аэродромов, подстерегая нас на взлете и посадке.

«Тандерболт» был крайне опасен. В пикировании он обходил любой самолет, кроме реактивных, скороподъемность тоже была неплохой, но уступала Me-109G и FW-190D. Он имел такую же прочность, как бомбардировщик. Я говорил с двумя пилотами, которые расстреляли весь боезапас, но «тандерболты» продолжали каким-то чудом лететь. Его пилот был отлично защищен, вокруг кабины была установлена броня. У нас на одном аэродроме были собраны трофейные вражеские самолеты, чтобы мы могли познакомиться с ними. Ралль, Вальтер Даль, Гейнц Бэр, Антон Хакль и я облетали некоторые из них в 1944 году. Они были отличными самолетами и прекрасно построены. Американские истребители имели в три раза больше приборов, чем наши. Количество органов управления поражало. И еще одно нужно отметить – я удивился огромному боезапасу американских истребителей. Особенно выделялся этим Р-47.

После очередной встречи с Галландом и другими я провел всего несколько дней в «Коммандо Новотны», обучаясь летать на Ме-262, как вдруг мне сообщили, что я должен принять командование 1-й эскадрильей, а потом временно и 1-й группой, хотя я был подполковником, а командиром – Новотны, имевший звание майора. Возникли некоторые споры, почему командиром назначили офицеры в невысоком звании. Кто-то считал, что это сделали, потому что он имел Бриллианты, что звучало разумно. Другие утверждали, что причиной было то, что он австриец, как и Гитлер, и это было способом убедить фюрера начать производство реактивных истребителей.

Я был старше по званию, однако у него был больше налет на реактивных самолетах и больше побед, и я должен был пока лишь учиться, а не командовать. Мы работали вместе во время моих первых тренировок, которые продолжались всего 3 дня. Я толком с ним не познакомился, потому что он погиб через пару дней после моего прибытия. После окончания обучения мне пришлось вернуться в Италию. Новотны был моложе меня, ему исполнилось всего 23 года. Я думаю, он был действительно великим летчиком-истребителем и хорошим человеком»[3].

Вильгельм Батц (445 вылетов, 237 побед)

Майор Вильгельм Батц был противоречивой фигурой, даже где-то очень противоречивой. Его служба в люфтваффе началась еще до войны, однако свою первую победу он одержал только 11 марта 1943 года. В течение следующих 15 месяцев он одержал еще 15 побед, что для люфтваффе было, мягко говоря, маловато. Однако войну он закончил, имея 237 побед (шестое место среди лучших немецких асов) и был награжден Дубовыми Листьями и Мечами.

Батц начал службу в люфтваффе в 1935 году, однако обстоятельства сложились так, что с 1937 по 1942 год он служил летчиком-инструктором, и на фронт попал лишь в связи с острой нехваткой опытных летчиков на Восточном фронте. Главной причиной этой задержки была плохая стрельба, и с учетом этого просто странно, что Батц все-таки сумел добиться выдающихся результатов.

В декабре 1942 года он прибыл в JG-52 и сначала служил адъютантом Штайнхофа. Жить ему пришлось в одной комнате со своим командиром, и Батц жаловался, что храп Штайнхофа может разбудить даже мертвого. Однажды выведенный из терпения Батц взял Рыцарский крест Штайнхофа и положил ему на лоб, прикрепив табличку «За выдающийся храп». Штайнхоф оценил шутку и хладнокровно заметил: «Сегодня утром густой туман, поэтому я вздремну еще часок».