Асы немецкой авиации

Он даже не стал мыться, а сразу уселся в Ме-108 вместе с врачом и улетел. Так как я остался за командира, то пошел к начальнику продовольственной службы нашей эскадрильи и конфисковал практически весь имевшийся запас спиртного, предложив выставить счет Нови. Каждая эскадрилья имела подобные запасы на случай таких празднований. Еда тоже была приличной, и через несколько часов, которые мы провели в казино, уже никто ничего не помнил.

Неожиданно прибежал посыльный и потребовал Нови к телефону. Генерал фон Грайм хотел видеть его. Я как раз оказался рядом, и меня затрясло, бросая то в жар, то в холод. Я знал, где Нови, но что я мог сказать генералу?

Я взял трубку и только и сумел пролепетать: «Герр генерал…» Вряд ли он разобрал это сквозь общий шум и гам. В результате он заорал на меня: «Ты что, пьян, свинья поганая?!»

Я послушно ответил: «Так точно!»

Генерал фон Грайм был старым летчиком, летал во время Первой мировой войны, поэтому прекрасно понимал, чего хотят и чем живут летчики.

«Черт побери, Квакс, соберись и скажи мне, где находится Новотны. Фюрер желает поздравить его и вручить Бриллианты».

Меня словно молния ударила. Алкоголь моментально испарился из головы. «Герр генерал, Нови засел в баре «Риа» в Вильнюсе и хочет хорошо оттянуться».

«Ладно, что имеем, то имеем. Пусть связисты люфтваффе покажут, на что способны. Но завтра к 08.00 вы должны быть готовы. Ты полетишь вместе с Нови в Ставку фюрера».

Я положил трубку и поспешил к своим друзьям. Несмотря на мое «командирское звание», расслышать что-либо в этой безумной атмосфере было сложно. Когда я сообщил, о чем говорил генерал, последовал новый взрыв радости. Однако самые трезвые из нас испугались, они не думали, что связисты смогут дозвониться до бара «Риа» в Вильнюсе.

То, что случилось дальше, наверное, было наверняка уникальным явлением в истории войны. Связисты сумели! Потом Нови рассказал, что они делали в Вильнюсе, что они сидели в кабаке, когда рано утром его позвали к телефону. Он услышал сухой голос адъютанта: «Я соединяю вас с фюрером». Нови сразу поверил, и ему захотелось провалиться сквозь землю, потому что ситуация получилась постыдная для него. Он сидел в литовском баре в компании полураздетых дам, вокруг шум, гам, бурное веселье, короче, дым коромыслом… А с ним говорит Верховный главнокомандующий вооруженных сил Германии из своей Ставки в Восточной Пруссии. Он сообщает, что наградил летчика высшим немецким военным орденом, и желает вручить его лично.

«Если бы Адольф знал, где я нахожусь, он поступил бы иначе с этими Бриллиантами», – честно признался Нови позднее.

На следующее утро Не-111 фон Грайма прилетел в Витебск, чтобы забрать меня, и вылетел в Вильнюс. Перед тем, как полететь в Ставку, мы сначала бросились в ванную, а потом надели свои лучшие мундиры. Через четыре часа мы приземлились в Лётцене. Автомобиль доставил нас в штаб люфтваффе. Сам Геринг отсутствовал, поэтому нас встретил адъютант, который должен был сопровождать нас повсюду и представить Гитлеру. Огромный «Ммрседес» привез нас в Ставку фюрера, и мы прошли три кольца охранения. В приемной нам предложил кофе и бутерброды. Голова у меня все еще трещала, и мне хотелось умереть, а не стоять навытяжку перед Гитлером. Мы согласились, что Нови пойдет к фюреру, а сопровождающий может остаться.

Я смог полюбоваться на себя в зеркало. Мое лицо было белым, словно сыр, усталым и помятым. Можно было подумать, что это я веселился в Вильнюсе, а не Нови. Он вернулся через час. Его лицо сияло, мне показалось, что он помолодел и посвежел, стал более предприимчивым, чем когда-либо. На шее у него сверкали Бриллианты.

Когда мы уезжали, Гитлер стоял перед бункером. Он погрузился в раздумья и держал на поводке свою знаменитую овчарку. Единственное, что мог сделать Новотны – это представить меня, когда мы проходили мимо».

* * *

«День вручения моему брату высшей награды за отвагу был одним из самых памятных в моей жизни. Кроме того, я очень хотел увидеть Вальтера спустя несколько лет. Во время случайной командировки в Белград я улучил возможность посмотреть кинофильм. После его окончания был показан репортаж с Восточного фронта, где садился Не-111. Поворот камеры захватил гостей, ожидающих на аэродроме Асперн, и я почувствовал, что меня бросило в жар и холод одновременно. Я увидел своего седоволосого отца в знакомой шляпе, рядом с ним стояла моя мать. Затем камера показала подруливающий самолет, и появился Вальтер, бриллианты на его новеньком ордене сверкали. Диктор сообщил, что капитан Новотны собирается провести дома длительный отпуск.

Вернувшись в часть этим же вечером, я попросил трехдневный отпуск, чтобы отправиться в Вену и повидать брата. Мне его предоставили. К несчастью, когда я 19 часов спустя прибыл в дом на Шёнерер-штрассе, выяснилось, что Вальтер совсем недавно убыл. Поэтому мне оставалось только выслушать рассказы родителей и полюбоваться грамотой и потрясающей наградой, которую Вальтер оставил отцу для лучшей сохранности.