Атаку начинали танкисты

В городе еще дымились развалины, на улицах и площадях громоздилась битая военная техника. Но уже наводился силами комендантской службы какой-то порядок. Трудилось, разбирая заторы на проезжей части улиц, немецкие граждане. Всюду наши патрули и регулировщики. Вились дымки русских полевых кухонь, к ним примыкали длинные хвосты очередей немцев, преимущественно стариков и детворы. Вперемешку с немецкой звучала русская речь. Там и здесь подавали певучие голоса вятские и саратовские гармошки.

Вблизи рейхстага торчало на лужайке много столбов, не сразу догадаться, что это такое. Выяснилось: бывший парк, голые стволы деревьев, у которых ветви начисто срезаны осколками снарядов и мин.

Над рейхстагом развевалось алое полотнище. Вот оно, Знамя Победы!

Побродили по разрушенному городу. Этаких восторженных чувств и мыслей, что вот-де лежит у наших ног поверженный Берлин, не было. Скорее, досада и жалость наполняли душу. Во имя чего разрушено и уничтожено на земле столько ценного, прекрасного, в том числе столичный город Берлин? И еще больше крепла ненависть к фашизму, к его оголтелой клике, которая ввергла страны и народы в губительную войну.

К 13 часам мы вернулись к назначенному месту на Инвалиденштрассе. Все собрались, а двух ротных командиров нет. Надо было ждать — не уезжать же без них. А чтобы не терять времени попусту, решено было перекусить, собственно пообедать сухим пайком. Достали консервы, сало, хлеб. Налили по маленькой стопке из припасенной кем-то фляжки. Тост единственный, краткий и необъятный: «За Победу!»

Подошли и остановились в нескольких шагах немецкие ребятишки. Надо заметить, что берлинские дети с первых минут мирной тишины не проявляли никакой боязни перед русскими людьми, — видать, сразу почувствовали добрую натуру нашего солдата.

— В таких поездках хозяйственникам не худо бы хоть конфеток иметь... — сказал один из офицеров, безуспешно обшаривая карманы.

— Да к чему им те конфеты? — возразил другой. — Видите, как у них глазенки горят с голоду.

Подозвали мы их, употребив первую подвернувшуюся фразу по-немецки: «Коммен зи битте». Они усмехнулись, обращение показалось им, наверное, слишком церемонным. Надо было ведь проще окликнуть: «Ком!» Подошли ребята и не заставили себя упрашивать: ломтики колбасы и сала с хлебом, не жуя, проглатывали.

Время идет, а ротных командиров все нет.

— Заблудились, наверное, — сказал кто-то.

Могло и такое случиться. И трудно было что-то предпринять в помощь товарищам. Искать двух офицеров в огромном разрушенном городе — дело безнадежное. И все-таки я отправился на поиски — не сидеть же сложа руки.

Медленно ехали на «виллисе», посматривая по сторонам. Обогнули несколько кварталов и конечно же наших не нашли. В районе Бранденбургских ворот на одном из оживленных перекрестков регулировала движение девушка-солдат. Стройная, красивая, с отработанными до изящества жестами. Пропустила машины в одном направлении, затем в другом... Вдруг резким взмахом флажка остановила наш «виллис». Заметив меня, обратилась запросто и даже несколько свысока, воскликнув певуче:

— Вы, что ль, полковник Ивановский?

Я с удивлением отозвался:

— Да. А что?

— Заберите двух своих капитанов, — показала она флажком в сторону.

Я посмотрел в указанном направлении и увидел сидящих на поваленном электростолбе офицеров. Сгорбились, понурились, как обиженные сироты. Раньше они нас не видели, а мы их. Они действительно заблудились. Попросили регулировщицу остановить «виллис» с опознавательным знаком «подкова» и номером 520, что она и сделала.

— Вот спасибо тебе, красавица! — благодарили ее офицеры. — А то так и проехали бы мимо.

Она улыбнулась и повелительно взмахнула своими флажками: давайте, мол, катите своей дорогой. 

Наши машины мчались по той же магистрали на Пренцлау. Насмотрелись мы в Берлине всякого. Думы роились в голове. Хотелось поскорее в свою часть.

* * *

День 9 мая в войсках прошел как праздник. Победу отмечали в частях и подразделениях, в районах сосредоточения, в населенных пунктах и на временных стоянках. Гремели включенные на полную мощность радиоприемники — передавались речи, поздравления, музыка. Заливались гармони, серебристо напевали аккордеоны. Многоголосое эхо разносило над землей грохот салютов — в честь Советских Вооруженных Сил, в честь советского народа, обеспечившего самоотверженным трудом в тылу успехи на фронте, в честь вдохновителя и организатора великой победы — Коммунистической партии.

Заслуженная победа, добытая трудом, потом и кровью.

Наши гвардейцы-танкисты могли с достоинством и гордостью оглянуться на пройденный путь. 2-й танковый, впоследствии 8-й гвардейский Краснознаменный танковый корпус принимал участие в операциях и боях на важнейших направлениях: Сталинградская битва, Курская дуга, форсирование Днепра, освобождение Польши, Висло-Одерская, Восточно-Прусская, Померанская операции... В сражениях с немецко-фашистскими захватчиками части корпуса уничтожили 2120 танков, 2000 орудий, 3000 пулеметов, 5000 автомашин противника, истребили десятки тысяч гитлеровцев.