Атласный башмачок

Из конца в конец творенья все созданья божьи, все расы и все времена призвала она в свидетели!

Она извлекла из земли античные камни и ныне на семи холмах, на фундаменте пяти империй возводит она навечно купол новой веры.

КАПЕЛЛАН Никогда бы не подумал, что Рубенс был проповедником Евангелия.

ВИЦЕ–КОРОЛЬ НЕАПОЛЯ Но кто, скажите мне, лучше Рубенса прославил Плоть и Кровь, ту самую плоть и кровь, в которую сам Господь пожелал облечься и сделал орудием нашего искупления?

Сказано, что и камни возопиют! Почему же только телу человеческому вы отказываете в слове?

Да, именно Рубенс превращает быстротечную пресную воду в вечное благородное вино.

Разве вся эта красота может быть бесполезна? Богоданная, разве не должна она вернуться к нему? Нужен поэт и художник, чтобы принести ее в дар Богу, соединив слово к слову в цепочку, и все сотворенное превратить в литургию благодарения и признания, и в молитву, вырванную у времени.

Как голос нуждается в словах, так и словам необходим наш голос.

Так в единстве со всем творением его молимся мы Господу! Ничто из созданного им не напрасно, ничто не может быть исключено из нашего спасения.

Именно все творение, не забыв даже самой малой толики, возвеличиваем мы трудом смиренных и умелых рук своих.

Протестант молится в одиночестве, католик же возносит молитвы к Богу в соборности церкви.

Издалека слышатся колокола Рима.

ПЕРВЫЙ СЕНЬОР (обращаясь к Капеллану) Ну что, еретик, уверился?

КАПЕЛЛАН Я слышу колокола Рима, они мешают мне ответить, и среди них колокол моей обители, монастыря Святой Сабины, что будто говорит мне: “Прощай и Аллилуйя!”

ВИЦЕ–КОРОЛЬ НЕАПОЛЯ (Второму сеньору) А ты, Лючио, ты веришь мне?

ВТОРОЙ СЕНЬОР (смотрит на него с нежностью) Все, что вы говорите, — истинно.

ТРЕТИЙ СЕНЬОР Мы горды нашим капитаном.

ВИЦЕ–КОРОЛЬ НЕАПОЛЯ Я прав вовсе не потому, что вы любите меня.

ПЕРВЫЙ СЕНЬОР

Мы и любим вас именно потому, что вы правы.

И любя вас, мы научились лучше ценить друг друга.

ВТОРОЙ СЕНЬОР И вместе составили очень братскую компанию.

ВИЦЕ–КОРОЛЬ НЕАПОЛЯ Зачем же надо мне жениться, когда меня окружают такие друзья?

АРХЕОЛОГ Все вам удается, но мне обидно, что вы ничем не пользуетесь и запросто обходитесь без всего.

ВИЦЕ–КОРОЛЬ НЕАПОЛЯ Если бы я, как вы говорите, пользовался, я вынужден был бы разрушать, а это ни к чему хорошему не привело бы.

Я не создан для разрушенья, все, к чему я прикасаюсь, мне хочется сделать бессмертным! Неисчерпаемым сокровищем.

Но пойдемте же! Мне нужны только вы. Радость в ваших глазах, что говорят мне, как они счастливы тем, что я существую! По коням! Нужно еще закончить переход до ночи!

СЦЕНА VI

СВЯТОЙ ИАКОВ

Ночь.

Сцена во всю высоту занята гигантской, усыпанной огнями фигурой святого Иакова (Сантьяго), с ракушками морского гребешка, которые обычно носили с собой паломники[35], и диагональным посохом. (Известно, что имя святого

Иакова, Сантьяго, дается иногда созвездию Ориона, которое поочередно посещает обе полусферы.)

СВЯТОЙ ИАКОВ Меня, пилигрима Запада, более глубокое, чем мой посох, море долго удерживало на этой башне, на вершине земляного массива,

На этой розовеющей Атлантике, которая на краю первозданного мира замыкает внутреннюю чашу Европы и каждый вечер она, верховная весталка, купается в крови жертвенного солнца.

И здесь, на полузатопленном молу, спал я четырнадцать веков с Христом

До того дня, когда вновь отправился в путь навстречу каравелле Колумба.

В то время как таинственный ветер дул день и ночь в его паруса, это я протянул к нему нить света,

И он мог различать сквозь черноту волн длинные ржавые косы прячущихся нимф, которые моряки называют “виноградом тропиков”[36],

И теперь на небе Испании я вновь заступил на круговой караул.

Возможно, какой–нибудь пастух на равнинах Кастилии отыскивает меня по Библии ночи между Девой и Драконом

Или сигнальщик на своей вышке находит меня за Тенерифе, уже по плечи ушедшего в море.

Я — маяк между двумя мирами, и тем, кого разлучает пропасть, стоит лишь посмотреть на меня, чтобы оказаться вместе.

И ни один глаз, вверяющийся мне, не ошибется, ведь я занимаю слишком большое место на Небе,

И в то же время никакое, как сердце, которое бьется, как мысль, что в потемках сверкнет и исчезнет.

В пучине Великих Вод у моих ног, в которых отражаются мои ракушки, и чей беспрерывный сон одновременно омывает Африку и Америку,

Я вижу следы двух душ, что одновременно избегают и ищут друг друга:

Один из кораблей на всех парусах направляется в Марокко;