Аукцион

Умница-616 потянулась к Адриану. Лиса, которая все это время, не отрываясь, следила за происходящим, покачала головой. Она не слышала переговоров соседей, не слышала даже собственного дыхания, хотя оно рвало горло, – странное чувство, будто дышать совсем неестественно. Клешня Умницы-616 долго не могла закрепиться, татуировки, покрывавшие тело Адриана, сбивали ее, наконец она нашла нужную точку – островок бледной кожи. Все это длилось мучительно долго. Клешня, вжавшая Адриана в операционный стол, ползущий по трубке собирающий кристалл, стук крови в ушах. Лиса про себя отсчитывала секунды, как в тот день, когда сидела у палаты умирающего Якова.

– Операция завершена. Медленно поднимайся, не вставай сразу. – Варлам стянул с Адриана покрывало, ощупал собирающий кристалл – легкое покраснение. Убедившись, что все хорошо, отправился заполнять бумаги, невзначай стянув покрывало и с донора тоже.

Глаза Влад так и не открыл. Варлам ввел ему увеличенную дозу седативного, бездушевный шок прошел незаметно. Лицо Влада выглядело умиротворенным, только на груди почернело несколько вен – Умница-616 неизменно травмировала оболочку при извлечении души. Варлам не оборачивался, ведь все это оболочка, не живой человек и не мертвый, сосуд, на этот раз ему пришлось повторить это про себя. Тик-тук-тук.

Адриан сел на столе, дрожащей рукой ощупывая зудящую яремную ямку.

– Информация о возможных побочных эффектах у тебя имеется. – Варлам сутулился все больше, практически вжимаясь носом в рабочий стол. – Особенно воздержись от употребления наркотических веществ, душа донора не имеет к ним резистентности.

Адриан поднял глаза на Лису, она улыбнулась в ответ, и теплота ее пальцев вновь прошлась меж лопатками. Адриана передернуло:

– Хреновасто.

– Это нормально. – Голос Варлама окончательно превратился в хрипящий полушепот.

В груди расползалось странное чувство – понимание, что тебя вот-вот схватят, но ты не знаешь точно, когда наступит та самая секунда и все перевернется окончательно. Адриану распирало грудь, он словно наполнился до краев чувствами, в природе которых пока еще не мог разобраться. Несмотря на то что мир перед глазами вело, все казалось ярче, четче, правильней. Теплота разливалась по венам, и сердце забилось чаще, и в желудке трепет, и снова тошнит сильнее прежнего. Адриан немного перестал быть собой, но в то же время чувствовал полноту волнения, бурлящего в теле, как тогда, еще в школе, когда учительница Татьяна впервые оставила его после уроков, а Влад, хоть ничего не делал, потянулся следом, просто потому, что не отсиживаться вместе было бы по-дурацки. Как тогда, когда он впервые попробовал пышки и узнал, как пахнут сахар и мамы. Как тогда, когда впервые его кольнула тату-машинка, кожу щипало и тянуло. Целый вихрь первых разов подкатил к горлу и тут же осел, Адриан ими переполнился. Он не знал, что после пересадки реакции другие, а то, что с ним происходило, называлось единение душ, и этот феномен даже Н.Ч. еще не исследовал, для этого требовались целых две родственных души и одна мертвая оболочка.

Сначала Влада увидела Лиса. До этого она встречала его один раз: Данте водил Лису на бои. Влад дрался быстро и чисто, без подлянок, хотя Данте бурчал что-то про технику – она не запомнила. Данте рассказывал, как все детство гонял их вместе с Адрианом по Дворцу, этим двоим наказания всегда были до звезды. Лиса не знала всей правды, но она видела, как менялось лицо Адриана, когда упоминали имя его лучшего друга, Лиса слишком часто встречала похожее выражение в зеркале. Скорбь ни разу не романтична, она уродливо перекашивает лицо. И неважно, умер ли твой человек или жизнь просто выдрала его у тебя из рук. Неясно, что хуже. Тогда на ринге Влад был потным и раскрасневшимся, а сейчас лежал на операционном столе, словно в пыли, матовый. Лиса зажала рот ладонью, врезавшись культей в смотровое стекло, заколотила изо всех сил – нет-нет-нет! – что было мочи.

Адриан поднял на нее взгляд, он был в расфокусе, в каком-то блаженном состоянии, встал, покачиваясь, бессмысленно повертел головой и тогда увидел тоже.

«Тебя убьют первым, – сказал Влад, сжимая тисками шею Адриана, – ты та еще ублюдина». Адриан рассмеялся и кивнул: он был согласен. Это было еще до того, как отец прошелся по ним кулаками, до того, как стройка сожрала Влада насовсем.

Адриан ощутил: время – кисель и воздух выбили из легких. Он дотронулся до плеча Влада, дрожащими пальцами прошелся по черной паутине сосудов.

– Сука, вставай. Встань, блядь! – У Адриана попыток не оставалось, но он все-таки приложил ладони к его щекам, скользнул к подбородку и дернул голову на себя, коротким ударом приложив затылком о стол.

Адриан пробирался сквозь этот момент, отдающий вязкостью, Влад был еще теплый, но не реагировал, даже когда Адриан сполз вниз, повиснув на нем, как раненое животное, и завыл.