Аукцион

– Как только они подписывают бумаги – не совсем. Все добровольно, Лиса. Аукционный Дом не присваивает души силой. Это выбор.

– Как будто им есть из чего выбирать.

– Лиса, – опять шикнула мама.

Лиса сама бы на себя шикнула, заткнуться у нее не получалось, зато она, как и обещала Данте, вела себя «как обычно».

– Я объясню. – Варлам поднял руку, его глаза лихорадочно забегали, будто он зачитывал текст, висевший у него перед глазами и видный ему одному. – Сакральное значение смерти переоценивают. Как видишь, мы научились ею управлять…

– Не всегда!

Варлам улыбнулся почти с сожалением. Он сочувствовал не Лисе, скорее ее ограниченности, ее неспособности, нежеланию принять Прогресс.

– Безупречность системы достигается не сразу, девочка. Так как мы занимаемся проблемами… важнейшими, я бы сказал, судьбоносными для Города, сбои системы воспринимаются иногда… слишком остро. Издержки человеческой психологии, будь она неладна. Исключения лишь подтверждают правило, это просто погрешность.

– Вы хотите сказать, что горе целой семьи – мусор?

Варлам снял очки и протер глаза. Лисе показалось, только в этот момент она смогла сделать один неуверенный вдох, а ему это все начинало надоедать, Лиса с ужасом ждала коронного «ясненько».

– Все, что я хочу сказать… – Варлам развел руками. – Лиса, ты убивала когда-нибудь?

Замолчали. Варлам ждал. Ответ был очевидный, но Лиса тянула.

– Нет.

– Тогда поверь мне как ученому: в этом нет ничего примечательного. Это просто конец. Я точно знаю, что пойдет на пользу Городу.

Лиса моментально обратилась в Василису Тобольскую, горожанку и талантливую пианистку, ту Василису Тобольскую, которой она мучила Валечку и которая так кстати всплыла сейчас, – отполированный надменностью взгляд. Даже мама его не выдерживала, отворачивалась. Ни секунды не колеблясь, Лиса сказала:

– Откуда? Вы сами не из Города.

Варлама перекосило: он нюхнул тухлятины. Так пахло его прошлое, и Лиса, как и все в Городе, об этом знала. На прощание Лиса улыбнулась Варламу – очаровательно и открыто, как умели горожане по праву рождения, приезжим такой уровень лицемерия был недоступен.

На следующий день Лиса сказала Данте, что переживать не о чем, все прошло «как обычно».

Настоящим подтверждаем согласие на проведение операции по пересадке души.

Имя реципиента: Василиса Тобольская.

Регистрационный номер выбранной души: 206:02.

Основание для проведения операции: достижение нижнего порога способности ведущей души абсорбировать новую, т. е. биологического возраста 20 лет.

Как законные представители реципиента даем согласие на покрытие всех необходимых расходов в случае отказа от операции, чрезвычайных ситуаций в ходе операции, наступления аллергических реакций во время /после проведения операции.

Налог на утилизацию оболочки: оплачен в соответствии с требованиями.

Отказ от претензий в отношении ОБО «А.Д.»: подписан в соответствии с требованиями.

Михаил и Паулина Тобольские

* 1 8 7 г.

Лиса понимала, что зациклилась на смерти. После Лилит она ее не отпускала. Лиса держала смерть, а не наоборот. Ей казалось, что смерть – новая закономерность ее жизни. Умирали цветы на подоконнике и у кровати, неблизкие знакомые, поэтому, когда это случилось с Яковом, она не удивилась.

Лиса не видела лица Якова на похоронах. Гроб был закрытый: тех, кого сожрала душа, было не принято хоронить в открытых гробах. Вместо этого – движущийся, улыбающийся портрет в полный рост. Яков раздвоился. Один блаженно покачивался под Шопена, тряс кудряшками и бородкой, другой догнивал под лакированной крышкой из красного дерева – аллергия подгоняла процесс разложения даже после фактической кончины носителя. Жалкая, гадкая смерть. Его тело хотя бы не сожгут. Кремация – удел бедняков с Окраин и Кварталов. Настоящие похороны требовали денег. Гроб стоил дорого. Место на кладбище стоило дорого. Большая рычащая печь – вот что не стоило фактически ничего. Так была устроена смерть.

Как и положено лучшей ученице заслуженного музыканта, дирижера, словом, мастера, Лиса сидела в первом ряду. Она смотрела на гроб и ничего не чувствовала: ни торжества, ни сожаления. Мрачная сосущая пустота словно подвела черту под их жизнью. Теория Якова окончательно провалилась.

Смерти было плевать, жрать талант или посредственность. Разлагались все одинаково.

В последнюю их встречу аллергическая реакция практически достигла своего апогея. Поговаривали, что душа сожрала Якова слишком быстро. Это было не стремительное поглощение, организм не выдержал – возраст, поздно подсадили первую. Когда об этом сообщили Тобольским, Лиса улыбнулась. Ничего личного, ей просто не хотелось, чтобы Яков сильно отставал от Лилит.