Аукцион невест

Я даже головой тряхнула, чтобы отогнать все эти мысли. О чем я вообще думаю?! Но тут же чуть на лестнице не споткнулась, даже замерла на миг. Вот если бы не мои блаженные мысли о Рейнаре, я бы заметила Эделию раньше. Она стояла на самой верхней ступени как недвижная статуя и смотрела на меня в упор без каких-либо эмоций. Только не говорите, что она наблюдала в окно и все видела…

Но набрасываний на меня с попытками выдрать волосы и расцарапать лицо не последовало. Я просто прошла мимо, и Эделия словно бы никак не отреагировала. Даже ни слова мне не сказала. Так что я без проблем добралась до своей спальни и тут же заперла дверь. Вот только моя паранойя сейчас зашкаливала. И очень надеюсь, что зря.

Глава 19

Что я планировала после бала? Хорошенько обо всем поразмыслить? Ну да, поразмыслила и сделала аж три важных вывода. Во-первых, снять самой платье с хитромудрой системой крючков — это просто «миссия невыполнима». Во-вторых, снять еще после этого корсет — однозначно «миссия невыполнима-2». И в-третьих, даже с неспокойной совестью можно уснуть крепко и быстро.

В общем, полнейшее бегство от реальности и нежелание решать насущные проблемы. Вот только проснувшись утром, вместо положенного укора и ужаса от собственной безответственности, я чувствовала лишь непонятную радость.

Конечно, замечательное настроение портило осознание, что решение все равно принять нужно. И как можно скорее. Либо я все подготавливаю для сомнительного плана «Б», ищу какие-либо другие пути — в общем, дальше бьюсь как рыба об лед. Либо я окончательно смиряюсь с фактом, что застряла тут до конца жизни, и стараюсь эту самую жизнь сделать как можно более устраивающей. Ведь даже Рейнар, безоговорочный чемпион по тирании, бывает вполне милым. И если отбросить вариант, что он просто пудрит мне мозг и мастерски притворяется, то все получается не так уж и страшно. Мне вообще сейчас влюбленность активно нашептывала, что все у нас может сложиться вполне шоколадно. Главное, не испортить воцарившее перемирие.

И про предстоящий сегодня вечер позора я вспомнила лишь тогда, когда утром заявилась госпожа Файни со служанками.

— О, ты сегодня в хорошем настроении! — затараторила она чуть ли не с порога. — Наверное, готовишься всех вечером поразить каким-то особенным редким талантом?

Ай, что б его… Это же насколько мои мысли заняты Рейнаром, что я умудрилась об этом дурацком выступлении забыть…

— Я по-прежнему понятия не имею, с чем буду выступать, — честно ответила я.

— И очень плохо, Алана, очень плохо, — госпожа Файни зацокала языком. — Я бы даже сказала, настоящая катастрофа! На кону репутация обители! Вот ты вчера пропустила репетицию, а там все девушки отличились. Все до одной! А уж Эделия вообще поразила! Оказывается, ко всему прочему она еще и умеет мастерски метать ножи!

Эделия метает ножи? Супер. Мне конец.

А наставница продолжала:

— И только ты как всегда выделяешься не в лучшем смысле! Выступать тебе вечером придется все равно, но сама подумай, как ты будешь смотреться на фоне остальных!

Вот не пришел бы Рейнар на это выступление, я бы и плевать хотела. Мы бы вообще потом с Хефером поухахатывались, обсуждая. Но если Рейнар будет видеть, это все меняет. Почему-то сейчас для меня его отношение стало очень важным. Хотя логично, просто затаптываемая до этого симпатия вчера так воспрянула духом, что теперь ничем не заглушишь.

Госпожа Файни продолжала приседать мне на уши, расписывая, какие все девушки молодцы. Я ее не слушала, завтрак интересовал меня куда больше. Но я даже не успела блинчики доесть, как еще и лютая Литиция нарисовалась по мою душу. Войдя в комнату, глянула весьма красноречиво. Мол, сидишь тут, блинчики жуешь, негодяйка бессовестная. Честно, я чуть чаем не подавилась, едва сдержала смех.

— Я смотрю, у кого-то хорошее настроение, — уничижительным тоном тут же высказалась госпожа Литиция.

Е-мое, местных наставниц где-то учат с одинаковых фраз начинать? И если в исполнении Файни это было «О, ура-ура, ты сегодня веселая! И я веселая! И все мы веселые!». То из уст Литиции та же фраза звучала как «Как ты смеешь, гадина, сидеть тут и улыбаться, когда сегодня показ талантов!».

— А вы хотите мне его испортить? — не смогла я удержаться, хотя уж точно следовало помолчать.

— Если кто-то сегодня что-то и испортит, то именно ты вечернее выступление, — наставница аж сквозь зубы процедила. — Как ты вообще посмела на репетицию не прийти?

— Если вы вдруг не в курсе, меня на это время продали, — я мило ей улыбнулась.

— Алана, ну что за выражения, — заквохтала госпожа Файни. — «Продали», скажешь тоже.

— Это не оправдание, — госпожа Литиция была непоколебима. — И с чем же, скажи на милость, ты сегодня будешь выступать?

— Ни с чем, — я пожала плечами. — Я вам еще сразу об этом говорила.

Наставница аж побагровела, но даже сказать ничего не успела, дверь моей спальни снова открылась.

— О, — удивилась госпожа Рагния, — вы все тут…

Хоть кто-то адекватный! Видимо, она вернулась раньше, чем планировала. Но тем и лучше!