Аустерлиц Наполеон, Россия и Европа. 1799-1805 гг

* Мы считаем, что данные австрийских архивов также могут быть неточными. Кроме того, они не учитывают разбежавшихся, которые, без сомнения, имелись и в австрийских рядах. Понятно, что большая часть разбежавшихся австрийцев вернулась впоследствии к своим частям, но на какое-то время они перестали быть бойцами и потому их также нужно включить в число потерь.

** 5 знамен Подольского полка, 3 — Азовского, 2 (5?) — Курского, 2 — Нарвского, 1 — Архангелогородского, 1 — Пермского.

Возможно, неопределенных судеб еще больше, так как последняя графа послужных списков порой вообще не заполнена или в ней обозначена такая надпись, за которой может скрываться все что угодно. Тем не менее работа, проделанная Даниэль и Бернаром Кентенами, столь масштабна, что не оставляет сомнений в порядке величины потерь французской армии убитыми при Аустерлице. Так как все те солдаты, судьбы которых они отнесли к неопределенным, с большой степенью вероятности являются умершими от ран, полученных при Аустерлице, можно сделать уверенное заключение — Великая Армия потеряла в этом сражении порядка 1800—1900 человек убитыми и умершими от ран. Приведенное выше число раненых вполне согласуется с этими цифрами. В результате можно с большой долей вероятности утверждать, что французская армия потеряла при Аустерлице около 9—9,5 тыс. человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести. Умер от ран один из генералов (Валюбер), был потерян один батальонный орел (4-го линейного полка).

Таким образом, победа, одержанная французским императором, была сокрушительной. Заключение официальной реляции М.И. Кутузова царю может рассматриваться лишь как горькая ирония: «Сим кончилось генеральное сражение 20-го ноября, в продолжение которого российские войска, ободренные присутствием вашего императорского величества, показали новые опыты мужества и неукротимости. Почти до самой полночи стояли они в виду неприятеля, который не дерзал уже более возобновлять своих нападений; потом, по данному им повелению, двинулись они к местечку Чейчу...»¹⁰

Каким образом Наполеону удалось одержать столь убедительную победу? В чем причины этого события? Уже не раз было отмечено, что традиционный взгляд на Аустерлицкую битву и успех императора французов как следствие некоего гениального и хитроумного плана, где все, вплоть до мельчайших деталей было продумано чуть ли еще не в Булонском лагере, должен уступить, место более реалистичной оценке. Действительно, в течение долгого времени Аустерлиц был неким мифом. Начало этому мифу положил сам император в своем 30-м бюллетене от 3 декабря 1805 г. Свое окончательное оформление легенда приобрела в знаменитой работе Тьера «История Консульства и Империи». Вот, что писал выдающийся классик французской исторической науки: «Наполеон с гениальной прозорливостью предугадал, что русские будут отрезать его от дороги на Вену и окажутся тем самым между его армией и прудами... Ослабив свое правое крыло, усилив центр, он устремился с основными силами на Пра-ценское плато, которое было оставлено неприятелем, разрезал его армию надвое и низверг ее в пучину»¹¹

. Ну, и наконец, в работе одного из историков конца XIX века, Пейера, описание произошедшего совершенно превращается в сказку. Историк утверждал, что события развивались так, как будто Наполеон «командовал в этой битве войсками обеих сторон»¹².

Как ни странно, в этом вопросе авторам наполеоновской легенды не только не противоречили, но и даже вторили русские историки. Согласно большинству русских исторических трудов, Наполеон сосредоточил подавляющее численное превосходство, захватил Праценское плато и тем самым сделал невозможной дальнейшую борьбу. При таком изображении событий вся ответственность за поражение переносилась на плечи одного Вейротера, который «завел» русскую армию, чуть ли не как Иван Сусанин поляков, и намеренно ее погубил, выдав все секреты французскому командованию.

Немалую роль в «популяризации» этой легенды сыграл и выдающийся роман Толстого «Война и мир». Нужно сказать, что великий романист описал ход войны 1805 г. очень точно. Что же касается русского общества накануне войны, его характеристика в романе дана просто блистательно, она точнее и глубже тех, что встречаются во многих последующих исторических произведениях, написанных в России на эту тему. Однако что касается самой битвы, Толстой, с одной стороны, поддался общепринятому взгляду, а с другой стороны, несколько упростил события для достижения лаконичности художественного образа. Вот, как он описывает то, что случилось в русских рядах на Праценском плато в момент начала французской атаки: «Но в тот же миг все застлалось дымом, раздалась близкая стрельба, и наивно испуганный голос в двух шагах от князя Андрея закричал: «Ну, братцы, шабаш!» И как будто голос этот был команда. По этому голосу все бросились бежать».