Август без императора

—          В книге ’’Август без императора” мятежники изложили пассажирам захваченного поезда свое идейное кредо. Вы почерпнули его тоже у реальных заговорщиков?

—          Да. У реальных. Но не только у тех, что пла­нировали захватить власть в 1961 году, — ответил Кобаяси. — Идейная программа, зачитанная в пове­сти мятежными офицерами через вагонные динами­ки, — по существу, свод концепций, насаждаемых правящими кругами. — Кобаяси снова сделал пау­зу. Я уже научился понимать, что ею Кобаяси как бы подчеркивает последующие слова. — Первая из этих концепций, — сказал Кобаяси, — возвращение императору роли, которую он играл до поражения % Японии во второй мировой войне.

Вдохновитель агрессии, живой символ исключи­тельности японской расы — что служило идеологи­ческой основой экспансионизма, — император из­бежал Международного трибунала по делу главных японских военных преступников. Американские ок­купационные власти лишь заставили монарха во все­услышанье объявить ложной легенду о божествен­ности императорской фамилии. Но на ответствен­ность императора за подготовку и ведение агрессив­ной войны указано так и не было. Этим и воспользо­вались сценаристы ’’ползучего переворота”. Они хо­тят, чтобы император опять стал, как возглашала милитаристская конституция, ’’особой священной и неприкосновенной”, поскольку легче ввести в заб­луждение народ, если внушить ему, что военная дик­татура угодна земному богу и чтима им.

12 ноября 1951 года император совершил ”вы- сочайший выезд” в университет города Киото. Но не гимном, а боевой ’’Песней мира” встретили императора студенты и вручили ему письменный вопрос, намерен ли он прилагать усилия для защиты мира. Тридцать лет спустя благодаря ’’ползучему перевороту” ’’высочайший выезд” наследного принца в спортзал, где проводились соревнования по японской национальной борьбе сумо, вызвал со­вершенно иную реакцию. Чемпион сумо, приветст­вуя принца, молитвенно проговорил: ’’Император Японии все равно что бог”. Офицер бывшей япон­ской армии Сёити Екои, в течение двадцати семи лет после капитуляции Японии прятавшийся в филип­пинских джунглях, с солдатской прямолинейностью добавил: ”Я желаю императору такой же власти, какую он имел до войны”. Деятель либерально-де­мократической партии с депутатским мандатом в кармане облек пожелание милитаристского недо­битка в конкретное предложение: ’’Конституция должна быть немедленно пересмотрена, император должен стать главой государства”. Когда Япония шагнула к подобному пересмотру конституции, введя вопреки протесту общественности импера­торскую систему летосчисления, виднейший япон­ский юрист, профессор Токийского университета

Ясухиро Окудайра следующим образом охарактери­зовал очередной этап ’’ползучего переворота”: ’’Введение летосчисления по годам правления импе­раторов означает политический поворот Японии вправо и поощряет милитаризм”.

Летом 1945 года один из камикадзэ, прежде чем отправиться в последний полет, написал своей четы­рехмесячной дочери: ’’Когда ты вырастешь и захо­чешь встретиться со мной, то пойдешь в храм Ясу- куни, и твое сердце поможет тебе увидеть меня...”

В храме Ясукуни в Токио находится символическая могила всех японских солдат, встретивших смерть во время войн, развязанных Японией. Храм — оби­тель нескольких миллионов богов, поскольку богом являлся каждый, кто заплатил жизнью за агрессивную политику Японии.

Незадолго до второй мировой войны в японской печати появилась статья, автор которой усомнился в правильности обожествления в храме Ясукуни всех погибших солдат, независимо от того, что они совер­шили при жизни. Шовинисты яростно обрушились на статью. Газета ”Тэйкоку симпо” писала: ’’Каким бы преступником и негодяем ни был японский под­данный, он, становясь под боевые знамена, осво­бождается от всех грехов. Япония воюет во имя императора, и ее войны — святые войны. Кто погиб в них со словами ”да здравствует император” — был ли он хорошим или плохим человеком, — становит­ся богом”.

Надо ли удивляться, что к лику богов ныне при­числены Хидэки Тодзио и других глав­ных японских военных преступников, казненных по приговору Международного трибунала или умер­ших во время процесса. Газета ’’Асахи” задалась в связи с этим резонным вопросом: ’’Как реагировало бы большинство европейцев и американцев, если бы им сказали, что освящается память о Гитлере и Муссолини?” •

Большинство европейцев и американцев, без сом­нения, возмутилось бы, как вознегодовало и боль­шинство японцев, узнав о символическом захороне­нии в храме Ясукуни праха военных преступников. Поспешили преклонить колени перед их прахом лишь участники ультраправых организации да члены правительственного кабинета. Первые — прошагав строем к алтарю храма, вторые — подъехав на маши­нах к его боковому входу.

”В посещении премьер-министром и министрами храма Ясукуни мы видим пропаганду милитариз­ма”,— указала газета ’’Асахи”.