Авиация и космонавтика 2010 12

Самолёт, получивший флотский номер N.1358, был готов весной 1915 г., но вот двигателей Sunbeam ещё не было. Гидроплан простоял целый год, но так и не взлетел. Одной из причин была неуверенность моряков в прочности поплавкового шасси для такой огромной машины, размах крыла которой был равен 35 м.

Но хотя Short 184 – первый морской торпедоносец, применённый в бою (и добившийся победы), пальма первенства в создании самолётов такого типа англичанам не принадлежит.

Ещё в феврале 1914 г. 33-летний капитан итальянской армии Алессандро Гуидони подвесил под «Фарман» с 80-сильным двигателем «Гном» торпеду и успешно сбросил её. Правда, «Фарман» был сухопутным, на колёсном шасси, и к вопросу о первенстве морских торпедоносцев отношения не имеет.

Но в том же 1914 г. Гуидони создал гидросамолёт специальной конструкции.

Short 184

Генерол Алессандро Гуидони. В 1920-е годы этот конструктор и экспериментатор командовал ВВС Италии. 27 марта 1928 года разбился, испытывая новый тип парашюта. В 1929 г. именем Гуидони была названа гигантская летающая лодка Dornier Do.X3

AD. 1000

Первый в мире морской торпедоносец Guidoni Idrosiluranti

Американский гидросамолёт-разведчик (1916 г.) D-4 по схеме напоминал Guidoni Idrosiluranti

Это был расчалочный моноплан на двух больших поплавках. Для облегчения взлёта под поплавками были установлены подводные крылья (они хорошо видны на снимке).

Экипаж – всего один человек. Два мотора Gnome по 160 л.с. были установлены в фюзеляже носками друг к другу и вращали винты, «прорезающие» фюзеляж. Хвостовая часть держалась только на трубе, проходящей через валы винтов, и на расчалках.

Подобная конструкция была позже применена в американских самолётах GAIlaudet D-2 и D-4. Итальянский самолёт был успешно испытан, но на вооружение его не приняли. Он не получил и специального обозначения, так и оставшись в истории авиации как Guidoni idrosilurante (гидросамолёт-торпедоносец Гуидони).

В.Б. Шавров создал потрясающую энциклопедию советской авиации, создал в очень сложных условиях, собирая информацию буквально «по крохам». Но именно поэтому его утверждения о первенстве зачастую не верны.

Кстати, в книге Шаврова (в таблице) имеется явная опечатка: написано, что длина ГАСН равна 28 м. При этом площадь крыла указана правильно – 150 м2 . Но сравнение с чертежом показывает, что размах в этом случае превысил бы 50 м, а площадь крыла – 550 м2 , что ни с чем несообразно.

Очевидно, при печати «Истории конструкций» наборщик поставил число 28 не в ту ячейку (вместо столбца «Размаха крыла» – в столбец «Длина»). Истинная же длина самолета ГАСН была 14,5 м.

К 60-ЛЕТИЮ НАЧАЛА УЧАСТИЯ СОВЕТСКОЙ АВИАЦИИ В КОРЕЙСКОЙ ВОЙНЕ

Окончание.

Начало в №11/2010 г.

Виктор УРВАЧЕВ

Летная книжка отца

ЧАСТЬ 2

Через неделю после начала боевых действий 29 августа 32-я ИАД понесла первую потерю. Молодой летчик 913-го ИАП старший лейтенант Н.В. Неверов, который в составе шестерки прикрывал посадку летчиков 216 ИАД, был сбит 1-м лейтенантом Чарльзом Габриелем из 16-й авиаэскадрильи 51-го истребительного авиакрыла. В летной книжке отца в этот день запись:

29.08.52, МиГ-15, воздушный бой порой, 1 полет, 30 минут, Н – 10000 м.

К началу сентября сменяемые дивизии убыли в Союз и для противодействия американской авиации, которая насчитывала к этому времени около 2000 боевых самолетов, остались три вновь прибывшие из Союза истребительные авиадивизии (32-я, 133-я и 216-я), 351-й ночной, 781-й и 578-й морские истребительные полки – всего около 320 самолетов. Еще около 275 боеготовых МиГ-15 находилось в составе китайских авиасоединений.

Однако по состоянию на первое полугодие 1952 г. военный министр Маршал Советского Союза A.M. Василевский докладывал правительству, что «…против американской авиации действуют только …наши дивизии, вследствие чего американцы в боях имеют, как правило, численный перевес и наши летчики вынуждены действовать в очень невыгодных для себя условиях».

ОБ УСЛОВИЯХ И ОБСТАНОВКЕ БОЕВОЙ РАБОТЫ СОВЕТСКОЙ АВИАЦИИ

Сложность обстановки для советской авиации была обусловлена не только численным превосходством противника, но также запретом для советских летчиков полетов над морем и в зоне линии фронта из-за угрозы попадания сбитого пилота к противнику. Кроме того, аэродромы Аньдун и Мяогоу были очень хорошо видны противнику и уязвимы для его ударов со стороны Корейского залива, от которого они находились в 8 – 14 километрах.