Багровая полночь. Слухач. Начало истории

— Разве я не говорил, какие меры будут предприняты против вас, всех, если вы не уберетесь отсюда.

Тетя Света опустила глаза, взяла со стола кусок белого хлеба и стала жевать, чтобы хоть как-то скрыть раздражение и неприязнь к этому человеку.

— Так было такое или нет? — рявкнул полицейский, ударив по столу с такой силой, что стоящий в кружке недопитый кем-то чай, расплескался в разные стороны. — Отвечай!

— Было, — тихо произнесла она.

— Так вот, пеняйте теперь на себя. Отряд! — повернулся он в сторону двери. — Зачистить помещение! Всех на изоляцию в Красный Бор! Сопротивляющихся на кладбище! Выполнять!

Комната стала заполняться нацгвардейцами. Похоже участковому капитану (а именно столько звезд находилось у него на пагонах) кто-то накапал про это место и мне чувствовалось, что это были мои недавние знакомые из Карининого подъезда.

Отряд зачистки начал методично исполнять свою работу, укладывая беззащитных на землю, заламывая им за спину, руки и окольцовывая их браслетами на запястьях. Меня заметили самым последним. Входная дверь как раз открывалась в мою сторону и до поры до времени я находился под ее мнимой защитой, но все рано или поздно заканчивается.

— На пол, гнида! — прокричал солдат в мою сторону, предполагая, что я рухну на землю, как все остальные покорные властям граждане.

«Господи, прости меня за мои деяния! Я так хочу увидеть своих детей, обнять, услышать их смех и радость от нашей встречи. У меня постоянно кто-то или что-то встает на пути. Прости меня Господи, что я не могу быть как все обычны люди, что я не покорный и безжалостный».

— Мразь, ты что оглох или тебя это не касается? — заорал он вновь и двинулся на меня.

Медлить дальше не имело смысла. Резко развернувшись в его сторону, я со всего размаха всадил отвертку ему в шею. Гвардеец хватил ртом воздух и с остекленелыми глазами стал оседать на землю. Полицейский потянулся за пистолетом. В мою сторону бросились все остальные защитники порядка.

В ход пошел молоток. Проломив одному голову, он врезался в висок другому и попал между глаз следующему. Бросив его в грудь нападающего справа, он так и остался и теле, войдя в грудную клетку почти на четверть. Краем глаза я заметил, что капитан достал пистолет и уже целится в меня, но из-за заслоняющих обзор солдат никак не может выстрелить. Схватив мачете, я запустил его в открывшееся окно и лезвие до самой ручки вошло в плечо представителю закона.

Слева я получил удар под ребро. Он оказался сильным, но не настолько, чтобы потерять координацию. Второе мачете пробило живот нападающему и вышло сзади. Схватив степлер, я прострелил им глаз самого ретивого нацгвардейца и покинувшее, наконец, тело, лезвие, разворотило горло следующему.

Истошный крик потерявшего глаз человека наполнил пространство. В агонии, он катался по полу, мешаясь своим товарищам подобраться ко мне и свершить правосудие.

Трое оставшихся в строю бойца, решили действовать сообща. Уже не обращая внимание на раненого, они ударили одновременно. Один напоролся на лезвие моего оружия и осел, схватившись за распоротый живот. От левого хука второго я благополучно ушел в сторону, а вот третий, со всей силы двинул в солнечное сплетение, отчего я едва не оказался на одном уровне с орущим человеком. Силы бойцу было не занимать. Да оно и понятно — специально тренируются для подобных случаев.

Перевести дыхание мне давать никто не собирался, поэтому я сделал обманное движение и со всей силы вогнал лезвие в подбородок самому ретивому вояки. Оно прошло через всю голову, пробило мозг и вышло на затылке, моментально отправив солдата к праотцам. Отпихнув труп ногой, я заблокировал удар оставшегося гвардейца, перехватил его руку, сделал болевой прием и добавив силы, переломал кость у запястья.

Очередной крик не заставил себя ждать. Глубоко вздохнув, я перешагнул через корчащегося человека и подойдя к полицейскому, забрал у него торчащее мое оружие.

К тому моменту его уже обезвредили. Он сидел на земле, пытаясь держаться за рану и скулил. Виктор держал мужчину под прицелом его же собственного оружия.

— Значит так, капитан, — уселся я на корточки напротив него, — повезло тебе сегодня немеряно! В живых останешься, но ненадолго. В зависимости от того, как будешь себя вести. Передашь остальным — в городе появился защитник слабых и немощных. Кто ко мне сунется, будет таким же как эти. И не дай вам Бог творить беззаконие на моих глазах — лучше сразу пулю в лоб в таких ситуациях. Все ясно?

Полицейский закивал головой. Из обширной раны не переставая текла кровь. Одежда уже пропиталась ею, но она и не собиралась останавливаться.