Багровая связь

– Ладно. Но все равно. Да, я часто ухожу в себя, но когда роман будет окончен, я снова вернусь к тебе.

– Я буду ждать этого момента с нетерпением.

Сказав это, Кирилл ушел. Я знала, что этот разговор скоро повторится, и еще не один раз. Но в следующие разы я так легко не отделаюсь.

Конечно, я понимала, что между нами уже все не так, как прежде. Но все и не могло быть так, как прежде. Уже никогда не будет так. И все из-за Шувалова. Чувство привязанности к Кириллу оставалось, но все больше нарастал интерес к Роману Григорьевичу. Как еще объяснить то, сколь многое я ему позволяю, никому об этом не рассказывая? Мне любопытно, что будет дальше, до какой степени все это зайдет, словно я читаю захватывающую книгу. И с этой скользкой дорожки я уже не хочу сходить.

Появление Шувалова пробудило во мне пугающую неутоленную жажду, которая воплощалась во снах. Утолить ее может только он, никто другой. Кирилл слишком мягок, обидчив. Чем больше я наблюдала за ним, тем больше задавалась вопросом, за что же я его люблю?.. Что я нашла в нем?

На людях Шувалов мог быть сколь угодно сдержанным и даже интеллигентным, но я-то видела, какую дозу жестокости он скрывает внутри. В попытках замаскировать этот бьющий ключом поток тяги к насилию рождалась его неповторимая мужская энергетика. Но от меня он не мог этого скрыть, потому что я сталкивалась с его истинной сущностью в своих снах.

Я осознавала, что все меньше сопротивлялась давлению Романа Григорьевича, хоть мне и было совестно вспоминать об этом рядом с Киром. Я не могла смотреть в глаза любимому человеку, и он заметил это. Похоже на то, что с этого момента наши отношения дали большую трещину. О взаимном доверии теперь не может быть и речи. И виновата во всем только я.

***

«Знаешь, – сказал старый полицейский, – это всегда увлекательно, вспоминать что-то из своей молодости, особенно если работал в полиции. Но есть такие истории, – Гленн сделал продолжительную паузу, рассматривая что-то за окном, – есть такие истории, от которых даже спустя много лет леденеет кровь.

Старый полицейский остановил машину и достал из бардачка мощный фонарик.

– Давайка-ка выйдем, парень, – сказал он молодому полицейскому.

– Что такое? – нахмурился Уолтер.

Ему не очень хотелось покидать автомобиль, в котором сохранялось хоть какое-то тепло.

– Тот сугроб выглядит немного подозрительно. Я хочу проверить его, – ответил старый полицейский и открыл дверь.

Молодой полицейский тоже открыл дверь и вышел на улицу, не забыв прихватить рацию. Работая с Гленном, он успел выучить одно важное правило: рация всегда должна быть под рукой, особенно если дело касается ночного патрулирования.

Ветер свистел и выл, пересыпая сугробы, словно снежные барханы. Кажется, через полчаса начнется настоящий буран. До этого времени надо успеть объехать еще четыре квадрата. Время уже подходило к часу ночи. Молодой полицейский знал, что минуты между полуночью и часом утекают быстрее всех других.

Светя фонариком перед собой, старый полицейский сделал несколько шагов к сугробу. Косой столб света пронизывал мрак, придавая бриллиантовый блеск висящим в воздухе снежинкам. Молодой полицейский подошел ближе. Было так холодно, что ноги в толстых меховых ботинках сразу же отнимались.

– Там никого нет, – сказал он.

Гленн Миллер хмыкнул и выключил фонарь. Ночь длинна, а батарею стоит поберечь. В патруле случается всякое, необходимо быть готовым ко всему. Они вернулись в автомобиль.

– Я бы выпил еще кофе, – сказал старый полицейский и завел «Chevrolet».

– В чем ты заподозрил этот сугроб?

– Мне показалось, что там кто-то лежит, под снегом.

Несколько минут, пока не показалась вывеска «Бургеры дяди Джека – для всей вашей семьи!», они молчали. Затем молодой полицейский напомнил:

– Ты, кажется, собирался поведать мне историю.

– Ах, да. Точно, парень. Я уже сказал, когда это случилось?

– Нет.

– Эта история произошла в те года, когда я сам был еще чуть старше тебя, – сказал старый полицейский. – Я едва заступил на службу в Прово, в убойный отдел. Помню всю историю в деталях, но все эти годы никому ее не рассказывал, даже если просили вспомнить самый жуткий случай в моей службе.

– Почему? – спросил молодой полицейский, зная ответ.

– Наверное, специально берег ее для такой холодной зимней ночи, как эта, – задумчиво ответил старый полицейский.

Уолтер издал тихое «хм» и стал смотреть в окно, наблюдая, как снежные песчинки танцуют в столбах желтого света фонарей.

– На самом деле такие истории лучше не рассказывать ночью, – предупредил старый полицейский.

– Я выдержу, Гленн, обещаю.

– Хорошо. Тогда я, пожалуй, начну.

Наконец-то он окончил все эти предисловия, подумал молодой полицейский. Он знал, что обилие слов возникает только от скуки. В этом была вся соль ночных патрулей.

***