Багровая связь

– Интересно, Бет, после того как ты прыгнешь ко мне в постель, ты скажешь то же самое?

– Не беспокойтесь, этого точно не случится!

– На твоем месте я бы не был так уверен, Бет. Кстати говоря, из нас двоих беспокоиться следует именно тебе.

Низкий тембр его голоса переливался и вибрировал от удовольствия всеми возможными интонациями.

– Угрожаете?

– Возьму то, что мне принадлежит.

– Что именно?

– Ты знаешь, Бет.

– Послушайте, Вы, самодовольный наглец!..

– Не утруждай свои ораторские способности, Бет. Так и быть, я никому не расскажу о том, как ты набросилась на меня несколько минут тому назад, но, знаешь, так подло с твоей стороны отрицать это, – забавлялся Шувалов, одаряя меня нахальным прищуром.

– Я была не в себе…

– Как и я! – перебил он мои неуклюжие оправдания. – И ты знаешь, от чего у нас обоих помутился рассудок. Или ты хочешь сказать, что я опоил тебя, Бет, или накрыл твое лицо платком, пропитанным афродизиаком?

Тяжесть его аргументов давила столь сильно, что моя уверенность в собственной невиновности стремительно покрывалась трещинами.

– Иди, Бет, и хорошенько подумай. Давай, я в тебя верю. Или, может, хочешь повторить? Это решило бы все мгновенно, – усмехнулся мужчина, пристально следя за мной таинственным голубым взором.

– Не в этой жизни, Роман Григорьевич.

– Ты хотела сказать – не в этой реальности, не так ли?

– И это тоже.

– Ошибаешься, Бет.

Интонация, которой это было сказано, не оставляла никаких сомнений.

Я была уверена, что он действительно никому ничего не расскажет, даже учитывая всю непредсказуемость этого человека. Просто Шувалов точно не из тех никчемных мужчин, которые хвастают своими любовными успехами во всех деталях – он для этого слишком самоуверен и независим, ему не нужно чье-то уважение или признание. Самодостаточность – то, что отличает его от прочих. А придумывать или приукрашивать истории своих похождений – удел слабаков, не имеющих настоящей личной жизни. Фантазия и заниженная самооценка – все, что у них есть. Шувалов явно не принадлежит к этому типу. У такого мужчины нет недостатка в женском внимании, но он не упивается им – он выбирает сам, и из десяти женщин, лежащих у его ног, выберет одиннадцатую, что смотрит в другую сторону. Потому что победа сладка, только когда битва за нее трудна.

Если он никому не расскажет – это уже полдела, рассуждала я по пути домой. Я ведь тоже не собираюсь проговариваться, следовательно, никто не узнает. А если никто не узнает, значит, ничего и не было. Верно? Верно.

Очень долго в тот вечер я не могла уснуть, ворочалась, вздыхала. В сердце поселилась постоянная тревога, беспокойство не позволяло сомкнуть глаз, хотя они уже болели. Лежа в объятиях Кирилла, который давно уже спал невинным младенческим сном, я все думала над вопросом: действительно ли могло между нами произойти нечто большее, чем этот поцелуй, скорее напоминающий прелюдию? Такой страсти, такого безумного влечения, такой потери рассудка никогда не случалось между мной и Кириллом. И я обману себя, если буду утверждать, что я этого не хотела или что мне не понравилось.

Было уже столь привычно засыпать с мыслями о Шувалове, находясь в постели с Киром, что это даже не вызывало омерзения к себе. Ведь отныне на моей совести были не только лишь сны. Это все просто ошибка. Он манипулировал мной и заставил это сделать. Все, что говорит и делает этот дьявол – гипнотизирует, лишает воли. Нельзя его слушать, нельзя ему верить, нельзя поддаваться на его уловки и принимать его условия. Не надо даже пытаться вникать в суть его завуалированных загадочных речей и пытаться понять его цели. Он играет со мной, а я позволяю, потому что слишком чувствительна, слишком мягка и слаба. Но больше такого не случится, решено.

Повернув голову, я взглянула на Кирилла, и мое сердце наполнилось легкостью и теплотой. От прилива светлых чувств я поцеловала спящего в нос. Ответное мычание вызвало у меня улыбку и трепет в груди. Нет, я определенно не смогу изменить человеку, с которым меня так многое связывает. Я люблю Кирилла, и эта мысль греет душу. А то, что было между мной и Шуваловым, это было… просто… необъяснимо. Этого не было, вот и все. Как можно скорее надо забыть об этой ошибке, замазать ее белой краской и жить дальше. В конце концов, кто из нас не оступается однажды, не так ли? Тем более, столь впечатлительные люди. Раз в жизни можно позволить себе слабость.

***

«Рина была необычным ребенком. Когда она родилась, ее матери сказали следующее: «Знаете, миссис, девочка шла головой вперед, а кости у новорожденных еще очень эластичные, поэтому череп немного продавился, и давление повредило мозг. Нет-нет, не весь мозг, не беспокойтесь Вы так. Пострадала небольшая область вот здесь, так что, скорее всего, всю жизнь девочка будет мучиться от головной боли. Но есть шанс, что этого не случится. Примерно семь процентов. Нам очень жаль, но на то, видимо, воля божья. Не переживайте, главное, что ребенок жив».