Читаем Багровая связь полностью

Тут Шувалов отодвинулся на стуле назад, чтобы подняться, и я решила воспользоваться моментом. Не прошло и двух секунд, как я сидела у него на коленях, ласково обхватив за шею, и лукаво улыбалась. Его огромные плечи были так близко, что я могла прислониться к одному из них щекой.

– Бет, ты ведешь себя не так, как обычно. Ты что-то задумала, не так ли? – спросил Шувалов, тщетно пытаясь скрыть, как доволен моим поведением.

Глядя в прищуренные голубые глаза, я нежно коснулась его груди и перевела касание в поглаживание.

– Задумала, Роман Григорьевич.

Сидеть у него на руках было так уютно и уже привычно.

– Подменили мою Бетти, – сказал мужчина и перехватил инициативу, для верности крепко обхватив меня за талию обеими руками.

Сегодня он был в темных брюках и серо-зеленой рубашке с рукавом три четверти. Слегка вздувшиеся вены перекатывались под загорелой кожей. Никогда раньше вены не привлекали меня. Я опустила руку и нежно провела по животу мужчины, отчего он сжал меня до хруста в ребрах.

– Что же ты делаешь, Бет… – прошипел Шувалов.

Его голос наливался от возбуждения, как спеющий фрукт, норовящий сорваться с ветки.

– Не нравится? – кокетливо спросила я и коснулась губами его уха.

– Если ты не прекратишь, клянусь, Бет, я не сдержусь, и к черту увольнение.

Он был на взводе, и я прошептала ему на ухо:

– Сейчас я закрою дверь и выслушаю все Ваши предложения на этот счет…

Мой шепот был так влажен и горяч, что мужчина с готовностью отпустил меня. Полностью свободная, оказавшись у выхода, я тут же юркнула за дверь и понеслась по коридору, не в силах сдерживать злорадный хохот.

Я чувствовала себя так, словно только что положила голову в пасть аллигатора и вытащила ее оттуда за миг до того, как пасть захлопнулась. Мне было очень весело и радостно. Я даже гордость ощущала, будто приручила дикое животное. Я сумела обвести вокруг пальца самого проницательного человека, которого встречала! Понадобилось всего лишь обратить против него его же инстинкт.

Упоительное чувство почти всемогущества заставляло меня весь оставшийся день беспричинно (в глазах Кирилла) улыбаться. Но мое счастье улетучилось, едва я поняла, что за этот поступок Шувалов наверняка устроит мне изощренную месть. Это было делом времени. К сожалению, я уже не могла остановиться.

Эпизод 20


Я старалась вести себя, как обычно, чтобы все поскорее утряслось и забылось, но Кирилл даже не собирался мне в этом помогать. Он вернулся в нашу постель, но продолжал на меня дуться. Однако я не собиралась оправдываться в своем сне, ведь измены не было в реальности. Почти не было.

Поведение Кирилла раздражало все сильнее. Он вел себя как большой ребенок, а что может отталкивать в мужчине так же сильно, как это? Кир не умеет решать конфликты, сглаживать острые углы, он обижается, ревнует, жаждет моего внимания и извинений, и все это выглядит настолько глупо, что вызывает отвращение.

Зато Шувалов… уж он всегда ведет себя как надо. Ему все нипочем. Он не из тех, кто всем видом выказывает обиду, даже если она есть. Он из тех, кто действует соразмерно фактам. Такой как Шувалов скорее бы наорал на меня, ударил, выгнал, уехал сам. И он никогда ни на что не жалуется. Если ему что-то нужно, он берет и делает, и ни одна проблема не удержалась на его пути. Этот удивительный человек не знает жизненных трудностей в общепринятом смысле. Он устраняет любую из них еще в зародыше. Именно поэтому все всегда идет по его плану.

Мне все больше казалось, что этот мужчина шагнул в мою жизнь со страниц какой-нибудь книги. Он и мою жизнь сделал текстом. Таких, как он, просто не существует в убогой действительности. Среди современных мужчин, которые ухаживают за собой больше, чем я, следят за модными тенденциями, глупо одеваются и делают мерзкие стрижки и татуировки из стадного чувства, Шувалов, это средоточие первобытной брутальности, кажется выдуманным. Но ведь любое искусство – это подражание действительности. Хотя есть мнение, что именно жизнь подражает искусству. Мне в это мало верится.


***


«Родители Рины повели девочку к неврологу. Врач задавал множество вопросов, суть каждого из них была в том, чтобы узнать, не испытывает ли девочка стресса, волнения, беспокойств. Но Рина была очень спокойным ребенком, даже немного замкнутым, и в семье не было никаких ссор, как и в школе. Это ставило врачей в тупик. Невролог отправил их к психиатру.

Выслушав проблему, психиатр спросил, не было ли ничего необычного, когда ребенок родился. Родители рассказали ему о бугорке на лбу. Тогда психиатр посмотрел историю болезни девочки и сказал: «Ясно». Первым делом он направил девочку на магниторезонансную томографию головного мозга и электроэнцефалограмму. Когда пришли идеальные результаты, врач не выказал удивления, потому что этого и ожидал.

– Зрение и нервная система здесь ни при чем, – заявил психиатр. – Проблема в другом.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза