Багровый закат

Однако в бой вступила резервная манипула второй когорты, и Бен-Цур увидел, как лучники выпустили в сторону Шмуэля не менее пятидесяти стрел. Кузнец мгновенно превратился в ощетинившегося ежа. Некоторое время он инстинктивно пытался извлечь застрявшие в груди стрелы, затем качнулся от удара вонзившиеся в него копья, рухнул наземь.

И как бы в ответ на град римских стрел, с фланга зазвенели стонущие стрелы, направленные против ликовавшей резервной манипулы Цилия Кая. Бен-Цур уже знал этот звук. Так звенели стрелы, привезенные Ицгаром из Марканда. Их вертящиеся стальные наконечники легко прошивали щиты римских пехотинцев.

После града стрел, на римлян устремились люди из сотни Шмуэля, среди них Бен-Цур увидел Ицгара.

Увлеченный боем, Ицгар не замечал засаду, притаившуюся за домами, примыкавшими к Титуре. И тогда Бен-Цур и сгруппировавшиеся вокруг него люди бросились на эту засаду.

Они уничтожили не менее десяти легионеров. Тем не менее, упорное наступление когорт Цилия Кая продолжалось. В брешь, прорванную в круговой обороне, вошли главные силы и с ними Цилий Кай.

Рядом с Каем постоянно находился малозаметный Кция. Когда схватки обострялись, он укрывался в разрушенных домах, прятался в подземных жилищах. Наконец сражение приблизилось ко двору, принадлежащему ему, Кцие. И когда легионеры хотели поджечь и сравнять с землей и этот дом, Кция упросил Кая сохранить его, пообещав солидную сумму денег, и тут же пригласил Кая зайти к нему, немного передохнуть. Кай, нетерпеливо выслушав Кцию, прикинув, что тот еще может ему пригодиться, велел двум легионерам сопровождать ростовщика, но дом пока не сжигать. Сам же, зная о больших потерях, понесенных его когортами, продолжил движение к центру селения.

Вскоре Кция юркнул в небольшую дверь, ведущую во двор. За ним последовали легионеры. Как всегда, Кция остановился посередине двора и трижды хлопнул в ладоши. Однако ни одна из его женщин не выбежала встречать хозяина. Тогда разгневанный Кция направился к помещению, в котором жили его женщины. Помещение оказалось пустым.

– Разбежались сучьи дочери! – истерически заорал Кция, но за сломленной оградой увидел Лею – сестру-близнеца Бат-Шевы.

Она пряталась за оградой у водоема, в том самом месте, где в свое время Иосиф с мулом в одной упряжке крутили водоподъемное устройство, поливавшее виноградник Кции и его огороды.

Рядом с Леей стоял рослый подтянутый мужчина. Кция вначале не узнал Иосифа Прекрасного. Иосиф же, увидев Кцию и легионеров, крикнул Лее:

– Беги к Эльке! Там наши, – и подхватив её на руки, попытался перебросить через каменную ограду, окружавшую дом.

– Нет! – закричала она, обняв Иосифа за шею: – Нет! Только с тобой мой Иосиф!!

Изумленные легионеры замерли.

– Это моя рабыня! – громко, чтобы Лея слышала, сказал Кция, обращаясь к легионерам. – Я отдаю её вам!!

И легионеры устремились к Лее, однако не успели ничего предпринять. Они увидели, как мужчина с неимоверным усилием оторвал от себя женщину и перебросил на другую сторону ограды.

Обнажив мечи, легионеры пошли на Иосифа.

Схватка была короткой. На голову приблизившегося легионера обрушилась дубина Иосифа, но второй легионер отскочил и выпустил стрелу, попавшую в сердце Иосифа. Затем, ругаясь, взвалил на свои плечи погибшего товарища и ушел. За ним поплелся Кция.

Выйдя со двора, он огляделся, ища Лею, но её нигде не было.

Несмотря на тяжелые потери, легионеры занимали дом за домом, переулок за переулком. Крайне обозленные столь упорным сопротивлением иудеев, они уничтожали все на своем пути.

Наконец, бой приблизился к дому Бат-Шевы. Корнелий не только построил свой дом из прочного камня, но и сделал немало ловушек на случай неожиданного нападения. И хотя дом был пуст, не менее десяти легионеров погибли в этих ловушках.

Особенно удачной ловушкой оказался погреб. Когда наёмники ворвались в погреб и увидели перед собой кувшины с вином, они устремились к ним, тогда тонкий настил пола провалился под их ногами, и они рухнули в яму на заостренные колья.

После пяти дней непрерывных боев на узких улочках Модиина, Корнелий добрался до своего дома. На его теле зияло множество ран, непрерывно сочилась кровь. Он терял сознание и вновь приходил в себя. В эти минуты, как сквозь пелену, он видел перед собой Бат-Шеву.

Хорошо, что это ему лишь показалось… Она не могла быть здесь… Она ушла, унося их сына.

… И перед его воспаленным взором, как в тумане, проплыла недавняя картина прощания с ней.

Бат-Шева хотела остаться, но он приказал ей взять маленького Рехавама и уйти из селения. Она подчинилась.

Такой же приказ отдал Бен-Цур Шифре, Эльке и Эфронит. Корнелий вспоминает, как командующий тогда сказал, что вся эта пятерка никогда не воевала и мало пользы будет от их присутствия, а затем приказал:

– Немедленно уходите!

– Мастер Эльазар и Бат-Шева знают, как можно невидимым путем оставить Модиин, – сдерживая чувства, сказал Корнелий. А затем, прощаясь с Бат-Шевой, нежно добавил: – Виноградная лоза, ты нужна не только Рехаваму, твоя помощь понадобится и Шифре. Эфронит будет нести ребенка, а Элька возглавит группу….