Баллада о Звездной Республике - II

– Вы отчаянный человек, раз задаете такие вопросы, – ответила Нечаева по-русски и тут же вернулась на эсперанто. – Мы ведем честную игру, товарищ Андрей, а потому я скажу вам правду и буду максимально искренней. Один единственный раз, ценой гибели многих друзей, Сопротивление захватило точку телепортации. Некоторые офицеры «Алконоста», в том числе и я сама, сумели перебраться на планету, которую вы назвали Верумом. Мы ожидали спасения, но обнаружили суровый, сложный для колонизации мир. Кроме того, феро никуда не делось – мы несли эту боль в себе. Наше группа провела на планете целых полгода, постоянно в бегах, спасаясь от поисковых отрядов Элфорда и от пси-излучений, которыми нас пытались глушить. Соратников оставалось совсем мало, когда на грунт опустился чужой челнок. Он был в точности таким, какие делали для проекта «Алконост»…

– Вы поняли, что в Мультиверсе люди не одиноки.

-- Да, мы осознали, что существует другая Земля. Поняли, что Элфорд способен заразить и ее.

-- Что дальше?

– В группе ,skb толковые инженеры. Они перенастроили передатчик челнока, включив в его сигнал предупреждение об опасности. К сожалению, супервиро все же накрыли нас и многих убили прямо на борту. Остальные бежали к телепорту и перебрались на Теро раньше, чем проход закрылся. Мы сделали все, что могли, ради вас. Челнок улетел, унося кровь наших друзей. Там, на другой Земле, вы получили предупреждение?

– Не знаю. Скорее всего, да. Я простой пилот, сеньора, и не допущен к грифу «совершенно секретно».

Нечаева кивнула, соглашаясь.

– Надеюсь, наши товарищи умирали не зря.

– Среди них был человек по фамилии Вечеров?

– Нет. С Вечеровым я никогда не встречалась. Видела фотографии, читала его историю. Александр Александрович геройски погиб, сражаясь здесь, на Земле, против «Стальных Триад».

– Петровский? Ганин? Валеев? Романова?

– Заразились скоротечной формой феро.

– Значит, из старших офицеров "Алконоста" больше никто не выжил?

В этот миг, прерывая беседу, загремела железная дверь. Еще один человек вошел в отсек широкими шагами.

– Товарищ капитан второго ранга, старший лейтенант Ленц по вашему приказанию прибыл, – произнес он на чистом русском языке, обращаясь к Нечаевой.

Мартынов обернулся. Перед ним стоял погибший на борту «Вероники» командир десантников. Подтянутая фигура, худощавое лицо, жесткий профиль. Возможно, Ленц-доппельгангер выглядел чуть постарше оригинала, зато его правый глаз уцелел. На щеке белел шрам.

Глава 10. Компромисс

Женька отрыла глаза. Попыталась шевельнуть руками, согнула ноги и поняла, что не связана. Яркий свет струился из большого окна, солнечные зайчики бродили по потолку.

Она оттолкнулась руками и села на раскладной металлической кровати. Потом встала, пошатнулась, но не упала. Мелкими шагами добралась до окна и посмотрела вниз. Внизу раскинулся недосягаемый Оклатеро – его галереи, узкие улицы, дома-башенки и гигантская стена на границе видимости. «Интересно, от кого она все-таки защищает».

Босые ноги мерзли на кафельном полу. Женька поискала туфли и не нашла – их, видимо, унесли. Легкий халат, к тому же широкий и короткий, не грел. Комната с белыми стенами походила на палату, единственная дверь не запиралась изнутри. В дальнем углу мерцала глазком камера наблюдения.«Так, не паниковать. Через окно не сбежать, слишком высоко, но это нормально – терайа не дураки. Сейчас у меня две задачи – узнать, где Демиург, и выбраться отсюда. Браслет все еще на руке и работает. Надо запустить детектор лжи по голосу, только незаметно».

– Активировать планшет.

Иллюзорное устройство возникло близ запястья Женьки.

– Диагностика пульса, давления и нервно-психического состояния.

«Ваши личные давление и пульс незначительно повышены, голосовой сигнал соответствует стрессу. Другие люди пока не обнаружены», – появилась надпись на экране.

– Продолжай наблюдение, об отклонениях сообщай вибрацией.

Она толкнула дверь, которая легко отворилась, и очутилась в просторном холле. Потолок здесь украшала лепнина, пол – мозаика с фиолетовым левиафаном, массивная бронзовая люстра в форме змеи, укусившей собственный хвост, свисала с потолка. Возле огромного потухшего камина, украшенного резным мраморным порталом, в резном кресле, в задумчивой позе сидел Элфорд.

– Доброе утро, Джинни, – произнес он на английском и поднялся навстречу, словно не замечая, что собеседница боса и одета в одну рубашку.

– Для меня – едва ли доброе, – точно так же на английском ответила она.

– Понимаю… Простите за вчерашний инцидент. Давайте, его забудем.

– «Инцидент»? «Забудем»? Вы задержали меня, предложили роль то ли вашей жены, то ли лабораторной крысы, а потом отравили.

– Я сожалею. Такое больше не повторится.

– Я вам не верю.