Балтийский треугольник

Для внесения ясности в этот вопрос, Наташа оторвала голову от подушки и осмотрелась. Вокруг было непривычно просторно: до белого бетонного потолка как минимум метров восемь, с трёх сторон необработанные кирпичные стены, с четвёртой некое подобие стены из стекла – правильнее сказать, окно во всю стену, какие обычно в промышленных зданиях бывают. Если бы не паркетный пол и явные признаки жилья, вроде мягкой мебели, расставленных там и сям однотипных торшеров, пары комодов, огромного телевизора в центре и длинной барной стойки, за которой, судя по купольной вытяжке с трубой, уходящей куда-то под самый потолок, была обустроена кухня, то помещение больше всего походило на какой-нибудь заводской цех. Стало быть, я нахожусь в каком-то лофте, решила она. Однако это мало что объясняло.

Наташа твёрдо придерживалась правила, просыпаться по утрам у себя дома, в своей постели, за исключением тех случаев, когда приходилось ночевать в гостиницах где-нибудь в другом городе или за границей. И то обстоятельство, что она оказалось не пойми где, и к тому же понятия не имеет, как сюда попала, побудил девушку к активности. Позабыв о терзавшей её жуткой мигрени, Наташа проворно вскочила с чёрношёлкового ложа в намерении выяснить, куда её занесло.

Делать этого определённо не стоило. Едва она приняла вертикальное положение, в глазах потемнело, её повело куда-то в сторону и кабы не изукрашенная причудливым узором кованная спинка кровати, за которую Наташа в последний момент успела ухватиться, не устоять бы ей на ногах.

– Эй-эй-эй! Только без резких движений, мадам! – предостерегающе донеслось откуда-то сбоку.

Незнакомый мужской голос пробился сквозь уже окутавшую сознание серую пелену полузабытья, и, когда Наташа вот-вот готова была рухнуть в лучшем случае на кровать, в худшем – на пол, её бережно подхватили чьи-то сильные руки и уложили обратно на шёлк.

– Между прочим, мадмуазель, – бог его знает почему, пробормотала Наташа, которая совершенно не рассмотрела того, кто так своевременно пришёл ей на помощь – не до того было.

– Ладно, ладно, – Накрывая её одеялом, успокаивающе произнёс голос. – С социальным статусом позже разберёмся. А сейчас тебе надо живой воды испить.

Он куда-то ушёл, а Наташа, лёжа на спине, некоторое время наблюдала, как покачивается далёкий-предалекий потолок. Незнакомец вернулся, приподнял её голову и, поднеся ко рту девушки стакан с чем-то шипящим и пузырящимся, велел:

– Пей! Это аспирин. Поможет или нет, не знаю, но хуже точно не будет.

Она покорно выпила.

– А теперь баиньки!

Наташа и не думала возражать…

Очнулась она ближе полудню – сквозь стеклянную стену видно было, что солнце почти в зените, и, следовательно, сейчас что-то около двенадцати. Чувствовала она себя значительно лучше. Вероятно поэтому в голову сразу полезли малопозитивные мысли. Докатилась! – в порыве самобичевания обрушилась Наташа на себя любимую. Напилась в зюзю. Утром обнаруживаю себя в постели у какого-то мужика. Хороша, нечего сказать! Вот уж точно, пьяная женщина с родни обронённому кошельку – всякий норовит подобрать. Хотя, кого тут винить? Никто меня не спаивал – сама надралась. Даже если между нами что-то и было, строить из себя жертву просто смешно. И потом, до секса вряд ли дошло, успокаивала она себя. Я, конечно, не очень одета, но бюстгальтер и трусики находятся тем, где им и полагается, то есть на мне. Сомнительно, чтобы кому-то взбрело в голову натянуть на девушку нижнее бельё, после того, как он ею воспользовался. И всё равно, уточнить не лишне было бы. Мало ли…

– Ну что, птичка? Ожила?

Наташа повернула голову на голос. Вполоборота к ней за барной стойкой стоял спортивного вида парень. Ну, как парень… Молодой мужчина лет тридцати в белой футболке. Высокий. Плечистый. В целом, вполне симпатичный. Вероятно, тот самый, кто давеча не дал ей мешком шмякнуться на пол. Судя по аппетитовозбуждающему запаху, он жарил яичницу с беконом на плите, которой Наташе с её ложа видно не было.

– Насчёт ожила, не уверена, – с сомнением произнесла она и поинтересовалась: – Давно мы на «ты»?

– Где-то с часу ночи, – прикинув, ответил он. – После того, как выпили на брудершафт и поцеловались.

Наташа смущённо кашлянула и, еле слышно пробормотала себе под нос:

– Надеюсь, что этим всё и ограничилось… – И, не то чтобы ей действительно хотелось это выяснить, а скорее, чтобы скрыть замешательство, уже громко спросила: – А при чём здесь птичка?

– Птичка-то? – переспросил парень, не отрываясь от приготовления истинно мужского завтрака. – Да, в общем-то, ни при чём. Мультфильм такой был. Может, видела? Там гриф предлагает страусу: эй, птичка, летим со мной, там столько вкусного…

Наташа никогда не относилась к поклонникам анимации, но, как ни странно, мультик, о котором шла речь, помнила. Прикольный такой.

– А ты, значит, – гриф? – спросила она. – И твоя стряпня – то самое вкусное?

– Вроде того, – согласился парень.

– Соответственно, я – страус… – мрачно подытожила Наташа и, приняв сидячее положение, грустно констатировала. – Что ж, очень может быть.