Бальзак. Одинокий пасынок Парижа

Когда мсье Канель раскрыл секрет заветного «клубочка», Оноре от неожиданного «озарения» стукнул себя по лбу: эврика! Как всё просто! Нет, не нужно многотомных изданий – это нонсенс, чепуха, фарисейство. По сути – большая глупость. Действительно, кому нужны пять или десять тяжеленных томов, когда можно… нет, просто невероятно!.. когда можно того же Лафонтена втиснуть в одну книгу! Мечта любого читателя: весь классик в одном-единственном томе. Да, придётся пожертвовать размерами шрифта, уменьшив его чуть ли не вдвое-втрое, но и что с того? Зато удобно. Читай и наслаждайся, уважаемый читатель, всё в одном флаконе – вернее, в одном переплёте.

Бальзак долго не мог поверить в подвернувшееся счастье. И, ведомый неисчерпаемым желанием разбогатеть, уже начинает домысливать – следовательно, действовать. Уменьшение шрифта должно быть восполнено доработкой и усовершенствованием самой книги, в частности – её внешнего вида. Листы – их шуршание под рукой просто обязано наполнять сердце книгочея блаженной радостью бытия. То есть эти самые листочки следовало заказывать из самой лучшей и дорогой бумаги королевства. Если понадобится – сделать в цветовом фоне: скажем, Лафонтена – в розовом, а Вольтера или Руссо – в зеленоватом или голубом. По углам книги – изящные виньетки… Да ещё изящная графика и завитушки при написании названия каждой графы… В общем, много чего. Главное – сделать «фолиант» привлекательным. А для этого…

Деньги! Да, теперь многое зависело именно от них. Очередное коммерческое предприятие всегда слишком прожорливо. Где что-то новое, там обязательно слышится звон золота и шелест ассигнаций. В лавке старьевщика пахнет плесенью, ветхостью и прошедшими годами; золото там, где суета, молодая энергия и жажда жизни. Впрочем, это и есть сама жизнь, которая всегда куда-то торопится.

Итак, per aspera ad astra. К звёздам! С тремя компаньонами (помимо мсье Канеля ещё двое) не страшно никакое начинание. Оноре готов хоть на Марс. Как уверял Канель, с этим дельцем он бы справился и сам, ведь Лафонтен почти на выходе, но дорогие титульные листы съели весь его капитал, именно поэтому он и вынужден был пригласить компаньонов…

Этот мсье Канель пришёлся как нельзя кстати. Как те ноты, которые когда-то переписывал оказавшийся в нужде Руссо; а Бомарше первым издал собрание сочинений Вольтера, хотя мог запросто лишь печатать свои пьесы…

Сомнений больше нет. Оноре со всей горячностью юного сердца бросается в доменную печь очередного нового дела. Ибо уверен: из этой раскалённой печи на него обрушится нечто обжигающе-горячее. И это будет…

Это будет золото.

* * *

Вообще, с ним явно что-то произошло. После встречи с мсье Канелем Оноре очутился… во власти грёз.

Молодого человека теперь мучило только одно: как это он, такой умный и догадливый, сам не додумался до столь простой и выгодной идеи обогатиться одним махом? Тогда уж точно не пришлось бы делить барыши на четверых. Ведь, помимо него самого и мсье Канеля, пришлось привлечь ещё двоих… как их… сразу и не вспомнишь. Арифметика проста: вдвоём разбогатеть намного быстрее, чем вчетвером. Впрочем, думалось не только об этом – думалось о том, о чём хотелось думать. Тогда-то на наивного Оноре и навалились грёзы.

А грезились будущему миллионеру очереди. То были толпы читателей, стремящихся купить в книжной лавке шикарное издание в кожаном или сафьяновом переплёте с тиснёным золотом названием… И не важно, Лафонтен это или Корнель; главное, что загипнотизированный

внешним лоском читатель стремится приобрести книгу во что бы то ни стало. Причём не завтра и не когда-нибудь потом, а прямо сейчас и немедленно! А ещё, помимо очередей, Оноре грезятся толпы – толпы грузчиков и разносчиков, снующих в книжной лавке мсье Канеля и занятых только одним – срочными заказами, которых так много, что уже начинает двоиться в глазах. Заказы – это деньги. Много денег! Потому что все эти расписки и договоры – все они требуют одного: товара! Книги и есть товар. Взамен которого – деньги.

Вот и вся цепочка, призванная изменить в корне жизнь книготорговцев, в том числе его, Оноре. Хватит быть нищим доходягой. Надоело! Ведь он даже не может пригласить любимую на достойный обед куда-нибудь… скажем… Словом, куда молодые люди приглашают уважаемых барышень. А вот когда у него будет расчудесный тильбюри[26], запряжённый парой чистокровных рысаков, тогда-то он и пригласит Лору покататься по Елисейским полям. Сначала в карету сядет она, а уж потом, покручивая тростью (непременно с серебряным набалдашником!) вслед за дамой последует и кавалер. Трогай, скажет он лениво кучеру, давай, не томи… И вот они едут вдоль медленной Сены, напротив Лувра, а прохожие с завистью оглядываются вслед. Оглядываются и вздыхают. Ещё бы! Не каждому выпадает такое – с любимой женщиной в тильбюри…