Бандитский СССР. Самые яркие уголовные дела

Его искали целых 2 года, с ужасом воспринимая любое сообщение о жестоких убийствах и растерзанных трупах. Джумагалиев умел прятаться и выживать. Более того, несмотря на неутешительный диагноз, он был умнее многих своих поимщиков, умудрившись ввести сыщиков в заблуждение своим псевдопоявлением в Москве. Всему виной было странное письмо без марки, отправленное из Москвы в Казахстан и написанное рукой Николая. В письме, адресованном его родственникам, расписывались прелести столицы и красота местных женщин. Чекистов и следователей более всего напугало окончание весточки: «Вернусь не скоро…», обещавшее много слёз для граждан и бессонных ночей для них самих. На его поиски были брошены вооружённые патрули с собаками, по громкой связи граждане оповещались об опасности и призывались к бдительности. В небе над городом повисли вертолёты.

К счастью, тревога оказалась ложной: Джумагалиева в Москве не было, а письмо по его просьбе переслал один из родственников, чтобы отвлечь МВД от поисков убийцы в горах Киргизии, где прятался Железный клык. Для него это был шанс вырваться из плотного кольца, которым окружили горы силы регулярной армии. Но денег у беглеца, питавшегося травами и скудной пищей, которую удавалось выменять у местных жителей на собранные в ущельях целебные сборы (Николай хорошо в этом разбирался), не было.

Горы Киргизии. Северный склон вершины Терскей-Алатау. Где-то здесь с 1989 по 1991 год скрывался каннибал.

Добраться домой самостоятельно он бы не сумел. И тогда, подключив смекалку, Джумагалиев пошёл на рискованный шаг. В посёлке Ферган он инсценировал кражу овцы и, нарочно попавшись, стал выдавать себя за китайца-нелегала! Так он напрашивался на депортацию, маршрут которой пролегал через Ташкент, откуда Николай и собирался двинуться в родные пенаты. Он не учёл лишь одного: версии своего попадания в Союз. В самом деле, что могло быть интереснее следователям: несчастный воришка-китаец или брешь в границе, через которую, как через дыру в амбаре, могут просочиться десятки и сотни товарищей поопасней. Например, резидентов иностранных спецслужб. Да, об этом людоед не подумал. Поэтому-то никто не торопился извлекать вора из местного СИЗО и депортировать. Напротив, незнание гостя компетентные органы восприняли как попытку юлить и, насторожившись, отправили запрос в Москву. В Москве фотографию «нелегала» узнали сразу. В 1991 году Джумагалиева вновь отправили в лечебницу.

С тех пор он выходил, уже вполне официально, несколько раз. Дома каннибала встречали угрозы и проклятия, а в окрестностях спустя какое-то время начинали находить новые обезображенные тела.

В настоящее время Николай Джумагалиев, маньяк-людоед по прозвищу Железный клык, содержится в психиатрической клинике для опасных преступников под Алматы. Сбежать оттуда невозможно. Да и вряд ли он, не так давно просивший у властей смертную казнь, хочет на свободу.

Иркутский монстр

Ростов, Витебск, Узунагач, Ленинград, Кунгур, Москва, Павлоград, Луганск… Серийные убийцы, орудовавшие в этих городах, прославились на весь мир своими изощрёнными и, к ужасу человечества, реализованными фантазиями.

Впрочем, в истории любого крупного города можно найти следы, оставленные столь же чудовищными, хотя и менее известными, личностями. Иногда они едва заметны, оставаясь лишь в сердцах родных и близких жертвы да в архиве соответствующего ведомства за семью печатями. Иногда наоборот.

Страх — одна из сильнейших человеческих эмоций, а люди всегда хорошо запоминают то, что не оставляет их равнодушными. Например, историю об Иркутском монстре.

Иркутск — тихий провинциальный город, волею одного человека превращённый в площадку для кровавого фильма ужаса (снимок 1960-х годов).

Василий Сергеевич Кулик, врач-терапевт, удостоился такого звания не за спрятанные под очками глаза и вовсе не за раннюю лысину. Уже после того, как его поймали и разложили биографию убийцы по полочкам, в народ ушли, моментально приобретая суеверный окрас, различные необыкновенные подробности из детства маньяка. О том, что матери пришлось рожать его целую неделю, а после с трудом сдерживать ужас от вида новорождённого. О том, что маленького Василия не могли искупать — от воды у него чернела кожа. А ещё он почти никогда не спал, бродя по дому ночью, чем пугал и раздражал родственников. Даже его мать, интеллигентная и достаточно спокойная женщина, часто устраивала страшные истерики и била сына, словно скрывая собственный страх и гадливость. Говорили также, что, немного повзрослев, мальчонка стал демонстрировать жестокость, превосходящую любое «невинное» зло. Любил, например, вешать кошек, получая необъяснимое удовольствие от их мучений. Слушая такое, люди испуганно охали, со знанием качая головой: «Ну, это да! Тогда ясно всё! Во-он оно как с детства-то! И чего это его раньше не заприметили — всё же признаки на лицо были?».