Банзай, земляне!

– А я вот думаю, что подземные толчки вызвали множество разрушений, – сказал Че, направляясь к небольшой дверце за кафедрой. Других выходов из помещения не было. Боец подергал ручку. Заперто. – Пожары, прорывы трубопроводов, произвольная детонация боеприпасов. В общем шуме наших взрывов могли и не заметить.

– Или сюда идут храмовники, которые умеют прятаться от нашего Кумара, – возразил Мазёвый. Отступившись от экстрасенса, он приладил к сфере эхолов и сосредоточился на звуках. Кумар так и остался стоять с повернутой в сторону головой. Замер, как памятник разочарованному солдату. Он вновь видел старого орка. Тот медленно брел между окровавленными телами, не глядя на экстрасенса. Трость жутковато постукивала по каменному полу.

– Действительно, взрывы и пожары, – сказал Мазёвый, отвинчивая рожки. – В основном под нами. Сверху ничего интересного не слышно.

– Мы всё время нападаем исподтишка, – пробормотал Кумар, глядя на призрак старика, скорбно блуждающий среди трупов. – Расстреливаем безоружных, убиваем детей…

– Ты потерялся, брат, – сказал Мазёвый, перезаряжая карабин. – Такое с солдатами иногда случается. Ни с того ни с сего начинаешь сочувствовать инопланетным гадам больше, чем родным землянам. Это не страшно, если вовремя остановиться. Прекрати очеловечивать зеленых, и все встанет на свои места. Они – это они, мы – это мы, и братской любви между нами не бывать.

Старый орк остановился и наконец удостоил Кумара своим взглядом. В темных зрачках сверкнуло неприкрытое осуждение. Упрек, однако же, без явной ненависти. Призрак будто бы спрашивал, зачем люди пришли сюда. Что они здесь делают?

– Что мы тут делаем? – вслух спросил экстрасенс. Мазёвый недоуменно уставился на него. Хмыкнул, дернув подбородком.

– В общем и целом мы здесь родине служим, брат. А конкретно в данный момент пробиваемся к лифту. И намерения у нас самые благородные, а именно – спасти свои собственные задницы от неминучей смерти. Я подчеркиваю, в контексте сложившихся обстоятельств это очень благородная цель. Чем скорее мы отсюда выберемся, тем раньше в штабе армии вторжения начнут принимать правильные решения и тем меньше землян погибнет на этой сраной планетенке. Ты ведь не станешь отрицать благородство нашего с тобой стремления спасти жизни соотечественников? Не станешь? Вижу, что нет. Значит, хватит киснуть и страдать неуместной рефлексией, брат Кумар. Меняй обойму в карабине и пошли дальше воевать.

Че Паев к тому моменту сжег замок в дверце за кафедрой, высунулся наружу и объявил, что всё чисто.

– Пошли! – Мазёвый ухватил потерянного экстрасенса за руку и увлек за собой. – Идем уже! И хватит на трупы таращиться. Не забывай, что учитель этих малолеток – сука он потная! – живьем спалил нашего Клюва. Как по-твоему, чему он здесь мелюзгу учил? Людей убивать он их учил. Так-то. Мой тебе совет, брат: думай про убийство всякого орка, независимо от его пола и возраста, как про спасение человека. Убил ты за сегодня, положим, десяток зеленых, считай, спас десяток людей, которых они могли бы убить завтра, и отомстил за тот десяток, который они убили вчера. Вот такая нехитрая военная арифметика.

Миновав учительскую и спальные кубрики воспитанников, разведчики вышли в транспортный туннель. Не такой огромный, как тот, где они встретились с бородавчатым, но достаточно широкий, чтобы в нем свободно могли разъехаться два тяжелых танка. Через два километра дорога упиралась в линию монорельса. На перроне стояли готовые к отправке контейнеры, а за ними виднелась заветная дверь грузового лифта. Через оптику бойцы насчитали с полдюжины скучающих часовых. Едва осмотревшись, разведчики были вынуждены вернуться в помещения учебного центра. В туннеле появилась транспортная колонна орков, идущая по направлению к монорельсу. Выход бойцы заварили и спешно заминировали. Сами устроились неподалеку прямо на полу.

– Как ты, брат? – спросил Мазёвый, с заботой поглядывая на Кумара.

– Нормально, – ответил экстрасенс, отстраненно разглядывая кнопки и кольца настроек на умной оптике своего мага. Оружие он держал на коленях. Поднять взгляд ему было страшно. Старый орк всё еще находился поблизости.

Без особого желания схрумкав кусок белково-жирового сухаря, Че спросил:

– Мазёвый, вот скажи, как самый умный, что такое квинтет?

– Музыкальная пьеса для пяти инструментов, а что?

– Так ругаться хочется, что уже словарного запаса не хватает, – ответил Че, убирая остатки сверхпитательной плитки в вещмешок. – Вот я и вспомнил про квинтет. Слово очень хлесткое. Хорошее ругательство из него могло бы выйти.

– В точку, – мрачно усмехнулся Мазёвый. – Весь этот разведвыход – один большой квинтет для пяти идиотов.

После того как транспортная колонна прогрохотала в обратную сторону, разведчики выждали еще четверть часа. Не особенно доверяя чутью деморализованного экстрасенса, Мазёвый долго изучал шумы, собранные и отфильтрованные эхоловом.

– Где-то поблизости затихарился десяток зеленокожих, – вынес он свой вердикт. – Храмовники, надо полагать, раз Кумар их не чует.

– Думаешь, нас караулят?

– А хрен их знает?