Барби. Часть 1 (СИ)

— Что? Мыши соорудили нору у вас в заднице и натаскали внутрь орехов? Да что вы говорите! А как ваша женушка? Так и хворает ржавчиной между ног после того, как ее отпялил пьяный лудильщик? Как детишки?..

Голем молча пялился на нее тремя рядами граненых отверстий. На забралах многих големов часто рисовали масляной краской лики демонов со скалящимися пастями, но если этот болван и имел когда-нибудь подобное, дожди, ядовитые испарения и помет гарпий давно смыли его без следа.

Как и мое, подумала Барбаросса, сверля взглядом выпуклую металлическую пластину.

— Выкуси, Ржавый Хер!

Рассмеявшись, Барбаросса плюнула ему в забрало — плевок остался висеть на бронированной лицевой пластине. Ребячество, конечно, но она не сдержалась. Надо было выместить скапливающееся внутри напряжение.

Она уже трижды намечала момент, когда двинется к двери, чтобы взяться за замок, и трижды малодушно переносила срок. Пускай грохочущая повозка с глиняными горшками проедет мимо, пускай рыжеволосый увалень на кобыле отъедет подальше, пускай три хихикающие девицы, прячущие лица в передниках, отойдут хотя бы на три-четыре руты и тогда…

Ты просто тянешь время, сестрица Барби. Откладываешь исполнение плана, находя все новые и новые причины — как девица, которой ее ухажер предлагает засадить в жопу и которая хочет сберечь свою сральную дырку.

Ты не готова, Барби, и сама это знаешь. И то, что ты делаешь, больше напоминает авантюру, чем продуманную кражу. Ты не запаслась ни плащом, который можно будет потом сбросить в переулке, ни плотным омюсом, которым можно было бы прикрыть лицо. У тебя нет ни Финстерханда со свежими, натопленными из мертвецкого жира, свечами, ни хороших башмаков, подбитых каучуком, с беззвучным шагом. У тебя ни хера нет, кроме мешка, который ты украла по пути на рыбном рынке, чтобы спрятать свою добычу, да наглости, которой у тебя от рождения куда больше, чем уместится в этом самом мешке.

Если тебя сцапают, Бригелле, пожалуй, придется сочинить миннезанг в твою честь. Он будет называться «Самая тупая шлюха в Брокке».

Панди никогда не работала наспех, некстати вспомнила она. Многие в Унтерштадте считали ее лихой разбойницей, не задумывающейся о последствиях и сохраняющей жизнь только благодаря протекторату адских владык. Она и сама охотно поддерживала эту репутацию, нарочито выставляя себя лихой бретеркой и забиякой, не утруждающей себя сложными планами. Про нее даже говорили — быстрее, чем обнажает нож, Пандемия только скидывает штаны. Это тоже было правдой, но лишь частью правды, той, что предназначена для чужих глаз. Лишь некоторые ведьмы в Броккенбурге, которых она удостоила чести, приблизив к себе, знали — каждую свою выходку Панди готовила тщательно и хладнокровно, как мудрый старый скорпион.

Наметив нужный дом или лавку, она могла неделю вести за ним слежку, намечая подходы и пути отступления, планируя каждый шаг, выверяя детали до тех пор, пока план не станет изящен, как смертоносный узор адских чар. Панди нипочем бы не рискнула забраться в дом, который видела впервые в жизни, да еще при свете дня. Панди даже за все золото Броккенбурга не пошла бы на ограбление человека, которого не видела в глаза. Панди никогда не стала бы ввязываться в авантюру посреди Верхнего Миттельштадта. Панди не…

Заткнись, приказала себе Барбаросса, делая неглубокие быстрые вдохи, как на фехтовальной площадке. Такие вдохи помогали стереть ненужные мысли, переводя тело в режим изматывающего танца со рваным ритмом, перемежаемого свистом клинков, прочищая голову и разогревая мышцы.

Тебе нужно лишь полминуты. Подгадать момент, когда на улице будет поменьше народу, решительно подойти к двери, приложить руку к замку, произнести имя демона и отпереть дверь. Херня. Полминуты — и ты внутри, нужна только наглость, а наглости тебе всегда было не занимать.

Но Панди…

Барбароссе захотелось треснуть металлического истукана по забралу, чтоб хорошенько рассадить себе пальцы о его стальную морду-забрало.

Панди больше нет. Ты можешь сколь угодно представлять, будто она пала в неравном бою, с рапирой в одной руке и дагой в другой, что свела счеты с жизнью, окруженная врагами, бросившись вниз головой с башни, что превратилась в горсть пепла, попытавшись ограбить сами адские чертоги… В глубине души ты знаешь, что хитрая пизда Бригелла права.

Панди просто выросла. Стала большой девочкой. Совершив во славу Броккенбурга множество подвигов, вовремя сообразила, куда катится этот безумный блядский тарантас — и спрыгнула с него на полном ходу. Оказалась мудрее, чем думали про нее все прочие. Поняла основную заповедь. Тебе может повезти раз, тебе может повезти дважды, тебе может повезти чертовски много раз подряд, но лишь до тех пор, пока твои выходки забавляют адских сеньоров. Рано или поздно твой запас удачи закончится. И тогда старый добрый Брокк один-единственный раз клацнет своими древними дряхлыми зубами, раздавив тебя между ними, точно крошку. Не успеешь даже пернуть.