Барби. Часть 1 (СИ)

Этот немощный старик мог принимать участие в битве при Луттере, подумала Барбаросса, ощущая, как кровь тяжелеет в жилах, делаясь вязкой, точно ртуть. Видеть, как плавится Оннекур вместе со своими защитниками. Может даже, принимать участие в осаде Штральзунда, сражаясь бок о бок с демоническими легионами Белиала… Если так, если допустить, что Ад по какой-то милости продлил срок его жизни так долго, этот старый пень может быть куда опаснее, чем ей думалось. Куда опаснее, чем все големы в этом блядском городе, если на то пошло. Если Ад в самом деле наделил его своей милостью в память о каких-то заслугах, кастет против него может быть не опаснее куриного перышка. Что там кастет, некоторых таких отродий не возьмешь и ручной мортирой с трехфунтовым зачарованным ядром…

Кровать на верхнем этаже скрипнула еще раз. Уже не резко, а протяжно, почти умиротворенно. Не раздалось ни звука кресала, ни тревожного звука взводимого курка. Вообще ничего не раздалось.

Нет. Барбаросса заставила себя тряхнуть головой. Херня все это. Ты сама отлично знаешь, как устроена милость Ада и как выглядит благодарность его владык. Те несчастные смертные, что участвовали в войнах эпохи Оффентурена и которым по какой-то прихоти Белиала была продлена жизнь, чаще всего представляют из себя не грозных вояк, а дряхлые развалины, обреченные жить в чужом им веке, бессильные приспособиться к новой жизни. Над такими впору хихикать, они шарахаются на улице при виде влекомого чарами аутовагена, недоумевая, как карета может передвигаться без помощи лошадей, а от звуков патефона изумляются точно дети, пытаясь понять, откуда гремит музыка и где в этом маленьком черном сундучке с раструбом спрятался невидимый оркестр…

Говорят, выжившие участники битвы при Мертгенхайме не могут смотреть на горящий огонь — начинают визжать от ужаса, вспоминая дни своей военной славы и пиршество демонов над пылающими крышами. Защитники Праги по какой-то причине все отгрызли себе пальцы — их шевеление напоминает им про страшных тварей, которых натравил на город маркиз Сабнок, силясь сокрушить своего заклятого недруга, адского герцога Кроцелла…

Нет, подумала Барбаросса, разглядывая обстановку гостиной, хозяин этого домишки определенно не принимал участия в осаде Штральзунда. Не сокрушал адскими орудиями горящую Вербену, не участвовал в побоище под Оннекуром, после которого всадники сплавились со своими конями, обратившись жуткими плотоядными тварями, а вода на многие мили вокруг превратилась в жидкое серебро.

Тут не было ничего того, чем отставные вояки обыкновенно украшают свои гостиные. Ни замершей у стены шеренги рейтарских доспехов, немного позеленевших от времени, но все еще грозных и внушительных. Ни набора из старых доппельфаустеров[12], развешанных на стене, выглядящих неуклюжими, но смертоносных на близкой дистанции. Ни даже коллекции курительных трубок или чучела испанца в полном боевом облачении с подкрашенным белилами и сажей лицом.

Единственным украшением гостиной были картины — миниатюрные акварели, обильно развешанные вдоль стен. Окинув их взглядом, Барбаросса едва не сплюнула на пол. Украшать свой дом картинками позволительно шлюхе из Унтерштадта, но отставному военному?..

Никакой это не старый рубака, как она думала сперва. Уж точно не ветеран, нюхнувший пороху под Саблатом или потерявший половину кишок при Цусмарсхаузене. Не застал и страшного Второго Холленкрига. Оттого не держит в своем доме ни коллекции шпор, ни лошадиной сбруи, ни даже пепельниц из расколотых ядер, одни только херовы картинки. Небось, он и не воевал никогда в жизни, этот старый педераст, а служил где-нибудь при штабе, щупая за задницы смазливых адъютантов…

Тем лучше. Время забирать гомункула и убираться восвояси.

[1] Альбум — старогерманская мера площади, равная приблизительно 2,95 ар.

[2] Мориц Оранский (1567–1625) — полководец времен Тридцатилетней войны, внесший немало изменений в военную науку своего времени.

[3] Здесь: примерно 2,52 м.

[4] Балкенкройц (нем. Balkenkreuz) — «балочный крест», опознавательный знак Вермахта в годы Второй Мировой войны.

[5] «Кладбищенская пушка» — распространенная в Европе XVII–XVIII веков ловушка, обычно устанавливавшаяся в фамильных скрепах, чтобы отпугнуть могилокопателей, представлявшая собой взведенный пистолет или ружье.

[6] Альбертинская линия династии Веттинов — один из родов Веттинов, правящий в Саксонии, родоначальником которого считается Альбрехт III (1443–1500). В 1547-м году Мориц Саксонский указом императора Карл V был назначен курфюрстом Саксонии. Последним представителем альбертинского рода считается Рюдигер Саксонский (1953–2022).

[7] Жан дю Шатлэ — французский барон, алхимик и астролог XVII века, занимавшийся лозоходством и осужденный впоследствии за колдовство.

[8] Шрит — старогерманская мера длины, приравнивавшаяся к большому шагу, равная 70 см. Здесь: примерно 14 м.