Барби. Часть 1 (СИ)

Уже к десяти годам вельзеры, эти величайшие умники, выглядят как гидроцефалы — раздувшиеся головы покачиваются на плечах, едва не угрожая переломить им шеи при резком движении. Кости вельзеров обладают способностью быстро расти, кроме того, они мягкие, как у младенцев — жалкая милость со стороны адских владык, не намного облегчающая их положение. Даже их гуттаперчевой упругости не хватает, чтобы поспеть за их мозгами. Вельзеры обречены всю жизнь страдать от головной боли — распирающее стенки черепа мозговое вещество растет неумолимо и быстро, и чем больше вельзер думает, тем быстрее растет его голова. К двадцати годам черепа у вельзеров обыкновенно лопаются, не в силах выдерживать далее страшное внутреннее давление. Именно потому многие из них вынуждены добровольно надевать на себя тяжелые шлемы, сделанные словно в подражание рыцарям прошлого, но куда более утилитарные по своему назначению. Эти шлемы позволяют им продлить свое существование, пусть и ценой немалых мук. Ни одна дама из высшего света не истязает так свое естество, затягивая себя в крушащие ребра корсеты, как вельзеры, вынужденные заковывать в тяжелую сталь свою голову и расплачивающиеся за это до последнего своего дня страшными, сводящими с ума болями.

Барбаросса не имела ни малейшего представления о том, сколько лет прожил на свете этот тип. Судя по тому, как грозно выпучилось железо, легко сминая каленые заклепки, не меньше тридцати, а то и все пятьдесят. Чтобы не пялиться на хозяина, с трудом ковыляющего под страшной тяжестью своего нелепого доспеха, она бросила взгляд на контору. Она не знала, как полагается выглядеть конторе вельзера, но здешняя обстановка как будто выглядела без подвоха — старомодная мебель, порядком побитая древоточцем, но еще вполне крепкая, жидкие кисейные занавески на окнах, ухоженный письменный стол в углу… Если что и показалось ей странным тут, так это отсутствие тяжелых шкафов и конторок с кипами бумаг — все бумагомараки имеют слабость к такого рода мебели. Лишь с некоторым опозданием она вспомнила, что вельзеру не требуется ничего подобного — его голова сама была вместилищем документов, таким объемным, что ему позавидовали бы многие университетские библиотеки.

[1] Триолизм — форма группового секса с участием трех партнеров.

[2] Акротомофилия — сексуальное влечение к людям с ампутированными конечностями.

[3] Жозеф де Сакс, барон фон Табельтиц (1767–1802) — сын саксонского принца-регента Франца Ксаверия, получивший известность как «король дуэлистов», известный своей силой и фехтовальным искусством.

[4] Саксонская миля — принятая в землях Саксонии мера длины, равная примерно 7,5 км. Здесь: около 161 км.

[5] Зауэрбратен (нем. Sauerbraten) — «кислое жаркое», мясо, замаринованное в винном уксусе, с разного рода добавками и специями.

[6] Семь мудрецов — древнегреческие философы и мыслители: Фалес Милетский, Солон Афинский, Биант Приенский, Питтак Митилинский, Клеобул из Линда, Мисон из Хены, Хилон из Спарты.

[7] «Кашперльтеатр» — немецкий уличный театр марионеток; Кашперле (Каспер) — его главный герой.

[8] Todestrauer (нем.) — смертельная тоска.

[9] Штеххельм (нем. Stechhelm) — тяжелый рыцарский шлем типа «жабья голова», распространенный в качестве турнирного, отличался мощной защитой шеи и лица, а также обтекаемой формой.

Глава 11

— Откуда вам знать, что я ведьма? — осведомилась Барбаросса, пристально разглядывая это существо с несуразной головой, сухонькое, как столетний корень и немощное.

— Три черных птицы на старой иве, холодный платок на кровавой культе… — забормотал вдруг вельзер. Шлем его задрожал, но дрожь эта длилась недолго, всего несколько мгновений, после чего он заговорил своим прежним тоном, — Ваша одежда сообщила мне все необходимое. Вы носите мужской костюм с тяжелыми башмаками, в черных и серых цветах. На вашем правом плече я не вижу белого платка, но и без этого очевидно, что вы имеете честь принадлежать к «Сучьей Баталии», ковену госпожи фон Друденхаус.

Зоркий ублюдок. Прорези для глаз в шлеме вельзера были крошечными, такими, что не просунуть и стилета, удивительно было, как он вообще мог хоть что-то через них рассмотреть, не говоря уже о том, чтобы разглядеть облачение гостьи, стоящей на пороге. Херов умник.

— Я здесь не по делу ковена, — быстро произнесла Барбаросса, — А по приватному, своему собственному.

— И потому вы заплатите мне не пятнадцать грошей, как обычные клиенты, а двадцать пять.

Барбаросса мгновенно оскалилась.

— Что?

— Плата за приватность, — спокойно сообщил вельзер, усаживаясь за стол, — Желтая замша и восемь серебряных ножей… Свисток на синей нитке и гнилая вода… Пятнадцать вы заплатите мне за ответ на ваш вопрос и еще десять — за то, чтобы ни этот вопрос, ни этот ответ не стали достоянием ваших сестер из ковена.

Ах ты херов ссохшийся мудак с железным чаном на голове… Барбаросса едва сдержалась, чтобы не шагнуть в сторону вельзера, непринужденно сидящего за столом.

Спокойно, Барби, уймись и спрячь клыки.