Барон Унгерн. Даурский крестоносец или буддист с мечом

Во мнении этого идеалиста и горячего патриота, все силы и все средства должны были направляться в этот трагический период для России только на борьбу с большевиками. Ничего для себя. Все для России. Отсюда становятся понятными и нетребовательность барона к удобствам, и почти полный отказ его от собственности, и его жестокость к корыстолюбцам и лицам, небрежно относящимся к обязанностям.

Что бы ни говорили о жестокостях барона и его сумасбродствах, надо признать, что это был выдающийся человек. Таких на редкость честных и преданных идее Белого движения людей было слишком мало!»

Генерал Кислицын был одним из немногих военачальников белой армии, кому барон Унгерн мог доверять и с кем у него даже сложилось некое подобие дружеских отношений. Несмотря на то что Кислицын командовал дивизией в армии генерала Каппеля, по своим политическим взглядам он отличался от большинства каппелевских офицеров. Кроме того, В. А. Кислицын сам служил в кавалерии (во время Великой войны он возглавлял 3-ю кавалерийскую дивизию, позже — 3-й кавалерийский корпус), а среди кавалеристов всегда существовала четко выраженная корпоративная солидарность. Он был в дружеских отношениях с генералом графом Ф. А. Келлером, вместе с ним формировал антибольшевицкие части в Вильно, в декабре 1918 года принимал участие в обороне Киева от петлюровцев, придерживался монархических убеждений. Трудно предугадать, как сложилась бы судьба «монгольского похода», прими Кислицын предложение Унгерна.

Впрочем, поначалу длительного пребывания на монгольской территории Унгерн не планировал. Разгромив отряды красных партизан, дивизия генерал-лейтенанта Унгерна перешла монгольскую границу и двинулась на юго-запад. Воевать с китайскими войсками Унгерн не собирался — слишком велико было неравенство в силах: один только китайский гарнизон Урги составлял не менее 11 000 солдат. Кроме того, первоначально барон собирался решать совсем другие задачи: через Монголию он вновь собирался выйти на русскую территорию, двинуться на Троицкосавск, откуда открывался путь на Верхнеудинск — тогдашнюю столицу Дальневосточной республики (ДВР) — буферного государства, созданного большевиками между Совдепией и белым Приморьем. Выбирая данный маршрут, Унгерн выслал свой бурятский дивизион (около 200 всадников) на север с заданием: навербовать в казачьих станицах русских добровольцев и присоединиться к частям дивизии уже в Троицкосавске. Однако при переходе русской границы дивизион был обнаружен превосходящими силами красных и в результате практически полностью уничтожен. Лишь несколько казаков-бурят возвратились к Унгерну.

Высланная бароном разведка донесла, что обозы и артиллерия не смогут переправиться через горный хребет Хэнтэй. Единственный путь на Троицкосавск, в обход горных хребтов, лежал через Ургу. «Тем лучше, — сказал Унгерн, — пойдем на Ургу!» 20 октября дивизия Унгерна приблизилась к монгольской столице. Если представить, что барон собирался воплощать в жизнь свой «панмонголистский план», он должен был бы с ходу атаковать Ургу, пока китайские солдаты не подготовились к обороне. Однако вместо этого Унгерн через монголов вступает в переговоры с китайским военным комендантом города о пропуске своего отряда через город. Здесь можно было бы заподозрить «военную хитрость» — дескать, главное Унгерну было войти в Ургу, а дальше… Но, будучи сам воином-рыцарем, органически не выносившим предателей и предательства, Унгерн никогда не пошел бы на нарушение договоренностей даже с революционными китайскими республиканцами.

В ответ на запрос китайского коменданта: «Что за русские войска подошли к городу», Унгерн приказал доложить, что отрядом командует генерал-лейтенант Унгерн, монархист, который дерется со всеми социалистами, к какой бы национальности они ни принадлежали. Барон сообщал, что он движется на Троицкосавск и вынужден зайти в Ургу по причине отсутствия других дорог, ведущих в этом направлении. По пути он предполагал бы сделать в городе кратковременную остановку для пополнения запасов и отдыха своим людям — разумеется, за должное вознаграждение. В ответе Унгерна, безусловно, содержался определенный вызов китайцам — в том месте, когда барон говорил, что «дерется со всеми социалистами», — войска «гаминов», стоявшие в Урге, поддерживали революционную партию Гоминьдан. Однако, подчеркнем еще раз, воевать с китайцами, пусть даже и «социалистическими», Унгерн совсем не собирался.