Барон Унгерн. Даурский крестоносец или буддист с мечом

Правда, мы забежали почти на полтора десятка лет вперед. Пока же, в начале XX века, русские переселенцы, купцы, промышленники интенсивно осваивали Внешнюю Монголию, находившуюся уже более двухсот лет под управлением Пекина. Л. А. Юзефович дает следующую картину монгольской действительности: «Были проведены скотопрогонные тракты, открывались ветеринарные пункты и фактории. Сибирские ямщики стали полными хозяевами на двухсотпятидесятиверстной дороге между пограничной Кяхтой и столицей Монголии — Ургой. Но это все не шло ни в какое сравнение с масштабами китайской колонизации. Нарастал поток переселенцев, распахивались пастбища, хошунные князья лишались своей наследственной власти в пользу пекинских чиновников, чьи законные и, главное, незаконные поборы перешли все мыслимые пределы. При торговых операциях обмануть простодушных кочевников не составляло никакого труда, процветало ростовщичество. Фактически все монгольское население оказалось в долговом рабстве у китайских фирм. Но покорность монголов казалась безграничной, неспособность к сопротивлению — фатальной…». Центральное китайское правительство, желая закрепить за собой все права собственности на естественные богатства Монголии, препятствовало появлению на ее территории не только русских, но любых иностранных предпринимателей, ограничивало ввоз дешевых (а потому пользовавшихся спросом) русских товаров. В начале века Монголия исправно вносила в казну императорского Китая ежегодный налог в размере 14 млн золотых рублей. Монгольская знать, по словам П. А. Бадмаева, «оказалась игрушкой в руках китайских властей». Однако время потрясений, революций и переворотов все-таки пришло и в Великую Степь. В результате китайской революции 1911 года пала маньчжурская династия Цинь, правившая Срединной империей с 1644 года. Революционный пожар вспыхнул и в Халхе — Внешней Монголии.

Антиманьчжурский переворот был совершен в ноябре 1911 года при негласной, но весьма существенной поддержке России, просить о которой ездила в глубокой тайне представительная монгольская депутация во главе с местным князем Хандованом. Царское правительство, убеждая монгольскую делегацию быть умеренной в своих требованиях, твердо дало понять, что Российская империя будет оказывать поддержку Монголии в деле сохранения самобытного строя и не допустит ввода китайских войск во Внешнюю Монголию.

18 ноября 1911 года на улицах Урги глашатаи зачитали обращение князей нескольких влиятельных аймаков (областей): «Мы, монголы, отныне не подчиняемся власти маньчжурских и китайских амбаней (наместников). Их власть уничтожается, и они, вследствие этого, должны вернуться на родину». По соглашению влиятельных князей и лам на престол правителя Монголии был возведен ургинский первосвященник VIII Богдо-гэгэн Джебцзун-Дамба-хутухта, получивший титул «многими возведенный богдо-хан» (т. е. избранный народом всемонгольский монарх). Маньчжурский гарнизон был разоружен и выпровожен в Китай. Также было сформировано новое монгольское правительство из пяти человек, которое возглавил сам Богдо-гэгэн. Русские казаки из консульского конвоя поддерживали порядок в городе, не допуская насилия и грабежей, обычно идущих рука об руку с любой революцией.

Кстати, одну из сотен русского консульского конвоя в Урге возглавлял Григорий Михайлович Семенов, в недалеком будущем — атаман, один из вождей Белого движения на Дальнем Востоке. Четверть века спустя он будет вспоминать об этих днях в своей книге мемуаров «О себе. Воспоминания, мысли и выводы», написанной в эмиграции в Китае в 1936 году. «По распоряжению нашего консула я со взводом своих казаков взял на себя охрану Амбаня — китайского резидента в Урге, дворец которого подвергался опасности быть разграбленным возбужденной монгольской толпой, — вспоминал Г. М. Семенов. — Доставив Амбаня в наше консульство, я не ограничил этим свое вмешательство в развертывающиеся события и, видя, что наличие вооруженного китайского гарнизона… раздражает толпу и вызывает ее на эксцессы, со своим взводом казаков, уже по собственной инициативе, разоружил китайских солдат… После этого, получив сведения о назревавшем нападении на Дайцинский банк в Маймачене, я со взводом отправился туда и, заняв его, предотвратил, таким образом, неминуемый грабеж и расправу со служащими банка…

Авторитета одной нашей сотни, стоявшей в Урге, и одного взвода, принявшего под моей командой непосредственное участие в событиях, оказалось достаточно для того, чтобы сохранить порядок в Урге и направить революционное движение по определенному руслу».

Таким образом в Монголии произошла бескровная анти-китайская революция. Ныне подобные перевороты называют «бархатной революцией» или «революцией роз».